– Доброе утро, Мария, – шеф невозмутимо, словно бы не услышав мою тираду, повернул голову. – Полностью разделяю твоё мнение.
Шеф у секционного стола – редкое явление. Обычно он занимается только сложными вещами. Вроде того случая, когда мужчину намотало на вал, и мы всем бюро соображали, как же описать то, что нам привезли.
– Сколько?
– Когда меня вызвали… где-то около полуночи, навезли под две сотни. К утру прибавилось. Я написал докладную с просьбой не проводить судебно-медицинское исследование вчерашних «скоропостижно скончавшихся», но ответа пока нет. Трупы везут.
Я снова прочувствованно выругалась. Если учесть, что обычно у нас выходит два-три трупа на одного эксперта за смену, объёмы предстоящей работы впечатляли.
– Мария, – в голосе шефа мелькнуло неодобрение. – Будучи солидарен по существу вопроса, осмелюсь напомнить: ты всё-таки леди.
– Леди не потрошат трупы, – хмыкнула я. – Не знаете, сколько всего?
– Наши статистику пока не дали. Зарубежная тоже пока собрана не слишком хорошо, думаю, точных цифр раньше, чем через месяц, не дождёмся, если дождёмся вообще. То, что есть, варьирует по городам, но в целом получается пятнадцать-двадцать процентов взрослого населения. Плюс дети – среди них однозначно выживших меньше умерших.
– Сколько-сколько? – выдохнула я.
Шеф подхватил под локоть.
– Маша?
– Сейчас, – я отстранилась. – Все нормально.
Всё просто замечательно. Только вот дышать темно и воздуха не видно. Я опустилась на корточки, сцепив руки на затылке, – преодолевая сопротивление мышц, разогнула шею. Быстрый и надёжный способ обеспечить прилив крови к мозгу, чтобы избежать обморока. Пару раз приходилось пользоваться. Если уж дожила до своих лет, ни разу не уподобившись изнеженной барышне былых времен, то и начинать не стоит. Медленно выпрямилась.
– Это десятки тысяч только в нашем городе.
– Да. Присядешь?
– Нет. Всё нормально, – повторила, как заведённая. – Все… нормально…
Осмыслить это было невозможно.
– Шеф, – сказала я, на миг забывшись. – Прошу прощения. Олег Афанасьевич…
– Да ладно, чего уж там, – усмехнулся он. – Как будто я не знаю, как вы меня зовёте.
– Прошу прощения… вы ничего не перепутали?
– Я бы очень хотел перепутать. Нет. Можно понадеяться, что у нас, как всегда, всё не как у людей, и статистика окажется другой. Но, судя по тому, что я услышал, сделав несколько звонков… Боюсь, как бы на самом деле всё не оказалось ещё хуже.
– Ясно. О причинах что-то говорят?
– Пишем «острая коронарная недостаточность» плюс сопутствующим – грипп.
– Ох ты ж ёпрст, – я осеклась, вспомнив замечание про «леди». Какая я леди, к чертям собачьим? Оно и к лучшему, леди – создания прекрасные, но исключительно декоративные. Тем не менее, выслушивать очередной выговор не хотелось.
– Мария, мы же взрослые люди. Всё понятно, чего уж там.
– Угу, – буркнула я. – Противно.
Шеф промолчал. Я сняла с вешалки пластиковый фартук.
– Олег Афанасьевич, а где все?
Он взглянул на часы, такие же стерильно-белые, как и кафель, на котором они повешены.
– Ещё десять минут до начала рабочего дня. Один детский прозектор уже работает, там, в соседнем крыле. Санитары тоже работают. Сейчас новых примут – будут одевать и укладывать тех, что я ночью вскрыл.
– Вы не ложились?
– Хоть какая-то польза от бессонницы. Да и не могу я дома. Женщины плачут… – он вздохнул. – Двое позвонили и попросили свои законные три дня на похороны близкого родственника. Думаю, примерно к обеду они сообразят, что всё равно осмысленно заниматься похоронами нынче не выйдет.
– Почему?
– Подумай.
Я подумала. Крепкое словечко вырвалось само. Шеф сделал вид, будто не заметил.
– Если сами не приедут, я их вызову. А потом задействую свои каналы, чтобы помочь с похоронами. У тебя кто-то есть?
– Подруги сын. Четыре месяца было… Может, и без меня справится, но если что – попрошу помощи.
– Хорошо, буду иметь в виду. Докладную, как я уже говорил, написал, но не уверен, что подействует. Трупы везут. Согласно закону, к нам должны привезти всех, а мы должны всех исследовать. Так что придётся как-то справляться с этим потоком.