***
-Почему твой папа не хочет, чтобы ты посещала людской мир? – спрашивает меня пятнадцатилетний Игорь. Он совсем недавно открыл для себя мир людей.
- Ну мы же Пикалы, - отвечаю я. – Мы не летаем к людям.
- Ты можешь быть Стрёкотом! Если он хочет, то может быть Пикалом, а тебе никто не может помешать в пятнадцать лет полететь со мной.
- Но это будет означать предательство по отношению к нему! Я не смогу так поступить!
- Не понимаю я, почему вы против посещений. Ведь в мире людей так интересно.
- Папа говорит, что эти путешествия угрожают будущему Сорочьего Царства. Уже снова стали появляться Обособленные…
- Но ведь твоя мама иногда летает к людям…
- И они часто ссорятся из-за этого. Папа хочет сохранить Сорочье Царство таким, какое оно есть! А из-за этих полётов всё рушится. У нас даже появилась тюрьма, Стражники постоянно нападают на Стрёкотов с обвинениями.
- Если ты однажды увидишь своими собственными глазами людской мир, ты уже никогда не сможешь его лишиться! Нужно только набраться смелости.
- В любом случае говорить об этом рано, мне ещё двенадцать.
- Ты права, - смеётся Игорь. – Но мы обязательно вернёмся к этому разговору накануне твоего пятнадцатилетия.
Но мы не вернулись...
Глава 31
Игорь
Мы подходим к пещере. Я несу Марину на руках, во время приступа своей болезни она обернулась сорокой. Моя "принцесса" до сих пор находится без сознания, хотя прошли почти сутки. Врач по капельке вливает воду ей в клюв. Она дышит ровно и спокойно, что меня несказанно радует. Я так сильно испугался её потерять, что все тягостные мысли о том, что она пыталась сделать с Мафином, вылетели из моей измученной вопросами головы. Если она так поступила, значит на это в тот момент у неё были свои причины. Я простил ей всё и прощу ещё больше, я заранее прощаю ей все слова и поступки. Я люблю её, а это значит, что я её принимаю. Я принимаю её приступы, я принимаю её болезнь, я принимаю её действия и чувства. Наш уважаемый врач поведал нам с Марком обо всём, чтобы нас больше не пугало её состояние. Глупая, я–то думал, что она отказалась от меня, потому что я Стрёкот. А она вовсе не отказывалась от меня. Она, бедная, боялась меня напугать и отвратить от себя. Она пока ещё не знает, что больше ничто на свете не сможет отвратить меня от неё. Как ни странно, я даже немного благодарен этому приступу, иначе я так ничего бы и не понял.
Не для того ли нам даются болезни, чтобы мы взглянули на действительность под другим, новым, возможно, даже пятым углом? Может быть, в болезни скрыта вся суть мира? Может быть, мы должны быть благодарны болезни, а не проклинать её? Я несу Марину на руках и испытываю огромное счастье, во мне нет страха за неё, во мне есть надежда, и невыразимое, странное чувство того, что я неожиданно прикоснулся крылом к одной из великих тайн мироздания зреет в моих мыслях и моём сердце. Я обязательно расскажу об этом девушке, которую люблю, когда мы вернёмся домой. Уверен, она поймёт меня.
Марк
Что я наделал? Не сейчас, тогда, пять лет назад. Ведь это я спровоцировал начало болезни Марины. После того, как Виктория рассказала мне про Мафина, я был очень зол на Марину. я, вообще, очень часто был зол на неё тогда. Мне было всего семнадцать, конечно, это меня не оправдывает. Это я напугал её. Ничего лучше, чем переодеться в их мать мне тогда в голову не пришло. Я не знал, что это привело к таким страшным последствиям. Игорь убьёт меня, когда узнает. А не рассказать я ему не могу. Но не сейчас, сначала нужно всё-таки найти Жожо, может быть, с его помощью мне удастся что-то исправить. Хотя он всего лишь ребёнок. Не слишком ли тяжёлую ношу мы пытаемся взвалить на дитя? Как же хочется закрыть глаза, а проснувшись, понять, что ничего этого не было! Лучше бы я родился обычным человеком. Ничего хорошего в том, чтобы быть Сорокой нет. Мне, по крайней мере, большого счастья моё сорочье происхождение не принесло.
Смотрю на Марину, спящую на руках Игоря. Да и ей тоже не принесло! Прости меня, дурака несчастного. Я всегда ревновал. До того, как ты появилась в нашей жизни, мы всегда были вдвоём, всегда вместе. А потом он влюбился. С первого взгляда. Впрочем, как и я. Извини.
Марина
Как хорошо, что я обернулась во время приступа. Есть надежда, что никто, кроме доктора, ничего не заметил.
Мафин. Я вспоминаю этот кошмарный день.
Родители ругались с утра. Наша мать не просто собралась улетать к людям. Она собиралась уходить от нас к конкретному человеку! Она изменила отцу! Я услышала это во время ссоры родителей! И этой женщине я должна была позволить воспитывать Викторию? Ни за что! Но я не знала, как мне отговорить сестру. Не могла же я рассказать ей правду о нашей матери! На беду, на глаза мне попался наш щенок. План созрел в голове моментально, я не успела даже подумать о последствиях. Тогда мне было важно только не отдать этой женщине Викторию. Оправдывала ли цель средства? Виктория осталась. Мать стала Обособленной. Значит, оправдывала. А муки совести - это не материальная категория… Кого, кроме меня они волнуют?