- Кииийиия, киииийиия, – вырывается из моего горла.
- Кииийиия, кииийиия, – разносит эхо по пещере мой отчаянный крик.
И где-то там вдалеке звучит неожиданный ответ:
- Чьюк, чьюк, чьюк…
Нас услышали, где-то там нас ждут! Обессиленная, я возвращаюсь к своим друзьям. Я опускаюсь прямо в руки… Марка. И он, благодарно, прижимает меня к себе, его слёзы капают на мои перья.
Сергей
Кто, интересно, ударил меня по голове? Болит просто кошмарно, хотя видимых ран нет. Пока меня тащили в эту комнату, я то приходил в себя, то снова терял сознание. Из разговора Никодима с Тимофеем (они думали, что я ничего не слышу) я и понял, что они убили Саву. Пусть непреднамеренно, но это произошло. И я ничего не могу сделать. А кто может? Даже сообразительный Эйнштейн не сумел повернуть время вспять...
В Сорочье Царство меня отныне не пускают. Само Царство и не пускает. Я отчаянно шепчу заветные слова, открывающие проход… и ничего. Я бессмысленным грузом валяюсь на кровати. Тошнит, пытаюсь встать и не получается, перед глазами всё плывёт. Лучше бы умер я, а не Сава. От меня никакой пользы Сорочьему Царству нет. Хотя я, наверное, единственный, кто в настоящий момент доподлинно знает всю его историю. Не зря же мне дарована возможность обобщать информацию… Ну и, конечно, мой отец… Его смерть всегда казалась мне странной и нелепой, а сейчас я считаю, что Стражники причастны к ней. Раз они смогли так поступить с Савой, значит и подстроить катастрофу моему отцу им ничего не стоило. " Не держи зла на Стражников" - кажется это были мои слова. Как я глуп, невозможно глуп!
Глава 33
Марина
Мы идём дальше. Вернее, конечно, идут ребята, а меня на руках несёт Игорь. Все молчат, пытаясь осмыслить увиденное. Как же мне хочется обернуться человеком, чтобы поговорить с ними, но отчего это, в общем-то, привычное для Сороки действие у меня не получается.
- Марина, я хочу всё объяснить, - начинает врач. Игорь сжимает меня крепче, но мне уже совсем не страшно, потому что я простила их. Я простила всех, и сама готова попросить прощения у каждого из них. Я простила и свою мать, бросившую нас с Викторией, когда она была нам так нужна. Знала ли я свою мать, вообще? Во мне жила только обида, я даже не пыталась понять мотивов её поступков. Я только слышала, да и то краем уха во время родительских ссор, что там, в людском мире её кто-то любил и ждал. Я не боюсь повтора приступа, я знаю: его не будет, потому что я освободилась от его власти тогда, возле странного озера, над которым поднимался разоблачающий туман. Солёные капли, падающие из глаз Марка, словно печатью скрепили невидимый договор между мной и кем-то неведомым, чьё присутствие я незримо ощущала в пещерном зале. А, между тем, доктор продолжает:
- Мне будет спокойнее, если ты будешь знать. Да, я любил твою маму. По-настоящему любил. И она меня любила. Но… я ведь необычный… Ни человек, ни Сорока, ни даже Стражник… Я не знал, какое потомство я могу произвести. Какими они будут, мои дети? Поэтому я принял решение не заводить детей. Я не мог лишить твою маму радости материнства, поэтому… мы расстались, вскоре она встретила твоего отца. Родились вы… мы остались друзьями… Всё у неё складывалось хорошо. По крайней мере, до того дня, как она улетела…
- А я, - страстно подхватывает Марк, - я был глупцом! Я хотел отмстить тебе… Ничего лучшего не придумал… Мне так стыдно сейчас. Я не знал, что это имело для тебя такие последствия…Если ты когда-нибудь сможешь простить...
Игорь внимательно смотрит на друга, затем кладёт свою руку на его плечо, молча, просто кладёт и всё. Так они стоят и глядят друг другу в глаза. Я прижимаю свою голову к животу Марка, это единственный доступный для меня сейчас способ сказать ему о ... любви...
- А вот моя тайна осталась не раскрытой, Марина не дала ей отобразиться, - говорит Игорь. - Но, наверное, это и не совсем тайна… Я люблю тебя, Марина. Всегда любил. С того самого первого дня, когда ты застала меня, прыгающим с дерева... Я хочу, чтобы ты знала, потому что творится что-то непонятное. Не только с нашим домом и нашим миром, с нами тоже. Я хочу, чтобы ты знала, пока я – это ещё я, а ты - ещё ты…И мы оба живы.
Я тихо радуюсь, что я сорока. Не придётся отвечать. А ещё я вижу, как заходили желваки на лице Марка. Не переживай, Марк, я больше не отниму у тебя друга.