- Не нужна она мне. Мне помощь нужна, так от тебя её не получишь, - бросает Тимур. - Дай хоть подумать в спокойной обстановке часок.
- Мне уйти? – робко спрашивает Василий.
- Да делай что хочешь, не мешай только, - Тимур падает на кровать, она возмущается жалобным скрипом.
Василий уходит, кашлянув на прощание. А голый парень обнимает меня крепко и шепчет заветные слова. Раздаётся страшный треск. То-то Тимур, небось, перепугался. Мы переносимся в мир Сорок, туда, куда нас отправила воля Савелия.
Глава 38
Сергей
В больницу, к Виталию Карловичу. Картина, конечно, потрясающая любое воображение, я падаю на пол, сверху на меня падает раздетый Савелий, а падаем мы возле палаты главы Пикал в коридоре.
- Просто как-то его представил лучше, - лепечет в своё оправдание Сава.
- Да что же это такое! – громко, очень громко возмущается врач. – То одни, то вторые! Да ещё и те же самые! Ты, - обращается он ко мне. – Ты уже здесь был и прибыл тем же способом. Нормально, ходить не можешь? Здесь больные лежат, между прочим, к твоему сведению.
- В первый раз я сам больным был, - оправдываюсь я. Но он уже набросился на Савелия:
- Потрудитесь одеться, молодой человек, весь персонал попрятался из-за вас.
- Я бы с радостью, но не во что. Может вы поделитесь своим? – улыбается Сава.
- Что? – взрывается полненький врач. – На что это вы намекаете, интересно мне знать?
- Я? Ни на что. А на вашу прекрасную фигуру особенно. Я просто прошу, я уже несколько минут перед вами раздетый стою. Совсем. Вас, в отличие от остального персонала, это не смущает?
- Ха. Я врач. Меня не смутит даже если вы будете здесь стоять вовсе без кожи и мяса.
Сава обдумывает некоторое время эту информацию. А потом, улыбаясь своей открытой улыбкой, примирительно говорит:
- Если я войду к Виталию Карловичу в таком виде, боюсь, вы его ещё не скоро выпишите из вашей больницы.
- Я дам вам халат. А потом разберёмся, - врач уходит. Из палат высовываются чьи-то головы, потом засовываются обратно, слышится смех. Но Сава ничуть не смущается. Я бы со стыда сгорел на его месте.
- Как ты узнал, что мне можно доверять? – задаю я ему вопрос, а сам смотрю, куда угодно, только не на него, как-то неприлично пялиться на голого парня, хоть я и не юная девушка, да и вовсе даже не девушка.
- От Виталия Карловича. Я был у него, совсем недавно, просил совета, как быть с тем, что меня хочет растерзать каждая встречная Сорока. Он посоветовал поискать тебя в доме Больших Советов. Вот я тебя и нашёл, переложил эту проблему на твои стражниковые плечи, - улыбается брат Игоря.
- Как хорошо, что ты не умер! – радуюсь я снова.
- Согласен. Что и говорить, новость замечательная, - подтверждает он. – А вот и врач.
Савелий облачается в халат, и мы заходим в палату. Врач заходит следом за нами:
- Это ещё что такое? – восклицает он возмущённо, потому что Виталия Карловича в палате нет. Мы недоумённо смотрим на врача, он также недоумённо глядит на нас. Глава Пикал исчез, в палате никого, только ветер залетает в открытую форточку и колышет белые занавески.
- Шэкк знает, что такое, а не больница! – выругивается врач. Нам ничего не остаётся, как согласиться с ним. Шэкк знает, что такое, а не жизнь!
Игорь
- Марина! Кто забрал Марину? – кричу я во всё горло, беспомощно шаря руками в темноте. Натыкаюсь на кого-то.
- Это я, Марк, - испуганно отвечает он. – Как это Марину забрали? Здесь, кроме нас нет никого. Доктор?
- Я здесь, - раздаётся его голос. – Марина! Марина!
Ответом ему звучит тишина. Никогда не думал, что тишина может звучать так звонко и страшно.
- Марина! – мой голос срывается. – Да что это происходит, в конце концов! Кто её забрал? Почему её? Почему потухли шэкковы светлячки? – я чувствую стену под руками и колочу по ней изо всех сил, разбивая в кровь костяшки пальцев от злости и отчаяния.
Когда рукам становится больно, - но что физическая боль по сравнению с тем, что сейчас чувствует то моё эфемерное начало, в существовании которого многие сомневаются? - хитрые насекомые снова зажигают свет, но я вижу только озадаченные, потерянные лица моих друзей. Марина исчезла.
- И что нам теперь делать? – спрашиваю я скорее самого себя, чем своих спутников. Внутри меня подрагивает каждый нерв, мне кажется, что я даже чувствую эти судорожные неконтролируемые движения пучков и волокон. Постепенно озноб охватывает всё тело. Я сдерживаю его усилием воли насколько могу, а могу я плохо, и вскоре мои зубы начинают стучать друг о друга.