— Со всем миром воевать — сил не напасешься, — спокойно поспорил отец. — Не так-то это сложно — уйти с поля на часок. Все равно никто бы в это время работать не стал, все из сил выбиваются. Оставь в покое этого демона…
— А откуда она взялась? — в любопытстве спросил Милан. — Она когда-то была человеком?
— Никто уж не помнит. Была она всегда, сколько народ наш тут живет. Может, это когда-то была ее земля, — сказал отец, — а мы пришли и стали жать тут урожай. Не спросишь ведь у нее…
Долго после этого разговора Радим не мог успокоиться, метался. Брат мечтал о свершениях, о подвигах, зачарованный разговорами о молодости их отца, и потому Милану приходилось за ним присматривать, чтобы младший не натворил глупостей.
И ведь по-своему красивой была полуденница с ее вечной жатвой, дикой и опасной… И все было правильно, как и то, что лето сменяла осень, а прохладная ночь — палящий безумный день.
========== 28. ночной ==========
О том, что к сестре их кто-то ходит по ночам, они знали давно уже. Поначалу слушали какие-то шорохи на Марьиной половине, но долгое время не отваживались заглянуть — спугнут совсем, ничего не удастся разглядеть.
Арина еще смущалась, думая о том, что Мария заслужила себе немного воли, потому как старшая их была тихой, скромной — и ее собирались отдавать за давнего друга их отца, купца Васильева, а потому лишать ее последнего счастья не хотелось. А вот Варвара все не успокаивалась, приникала к чужой двери, напряженно вслушиваясь.
Как-то она увлекла сестру разговором и поволокла смотреть на ночного гостя — Арина не стала сопротивляться, тоже захваченная каким-то темным, как сказал бы их священник, грешным любопытством. А смелую, неудержимую сестру ничто не остановило бы. Отец как раз уехал по своим важным купеческим делам, сторговать побольше той цветастой ткани, что так расходилась на ярмарках. В другое время Варвара сама постаралась бы поразвлечься и упорхнула бы к какому-нибудь молодчику, договорившись с нянюшками, приглядывавшими за ними в отсутствие главы семьи. Но сейчас ее больше всего влекла тайна старшей сестры.
Дверь Варвара отперла ключиком, выпрошенным за какой-то надобностью у ключницы. В щелочку увидели они, как Мария сидит себе спокойно на постели и мечтательно глядит в окно, словно поджидая кого-то… Но ведь не мог же ее любовник в него запрыгнуть, высоко было окошко над землей! Только Арина засомневалась и хотела было потянуть сестру прочь, чтобы она оставила эту жестокую затею, как тут в окне что-то мелькнуло. С ужасом Арина рассмотрела крупную хищную птицу, которая ринулась к Марии, вдарилась грудью об пол — и вдруг встала статным красивым юношей в богатых одеждах.
Не замечая ничего, Мария бросилась ему на шею, а он ласково гладил ее по голове и что-то приговаривал. Арина не сдержалась, ахнула; ее не услышали, к счастью, потому как влюбленные ничего не замечали вокруг, глядя только друг на друга и слыша лишь нежный шепот.
У их тихой сестры — в любовниках князь-чародей! Мысль оглушала и ужасала — что же теперь будет с Марией, с ее предстоящей свадьбой, со всеми ними, ведь Васильев уж точно не простит им этого оскорбления… Да и ведь это колдун темный, нечисть! Арина быстро перекрестилась, но чародей никуда не испарился.
Они сидели с Марией на постели, но ничем непотребным не занимались — напротив, чуть отодвинувшись, оборотень держал ее за руку и что-то вдохновенно рассказывал, что Мария слушала с затаенным дыханием. Услышать Арина успела только какую-то чудную сказку про птичье королевство высоко в горах, чуть ли не на небе, где их вольный народ прятался от жестокого мира, поделенного между Белым и Черным богами, однако была ли это правда? Может, лишь чарующая сказка, которой он собирался украсть душу Марии?
Сестры ушли быстро, очутились в своих палатах. Переглянулись, затаив дыхание. Арина потрясла головой; в ней роились странные мысли о будущем, об их семье, даже о грехе и о церкви, что будет звонить утром, как и обычно, и порог которой Мария легко переступит, несмотря на то, что связалась с темным чародеем… Словно так все и нужно было — и в то же время происходящее казалось ей в корне неверным.
Поглядев на Варвару, Арина с оторопью увидела на лице сестры какую-то одержимую, завистливую злобу. Дико оглянувшись, Варвара стала расхаживать из угла в угол, чуть не наткнувшись на сундук с одеждой.
— Нет, нужно это остановить, — прошипела Варвара.
— Мы можем рассказать отцу! — воскликнула Арина, которая уже не знала, что и думать — и представила себе Марию, захваченную темными силами. В глазах Арины отец был той самой силой, что расставит все по местам.
— Он нам не поверит! — насмешливо выплюнула Варвара. — Погляди на Марию, она святая во плоти, ее благословил Белобог! Он лишь скажет, что мы оклеветали его любимую дочь. Вот что, — сказала она каким-то задушенным шепотом, схватив за плечо Арину, — нам нужно самим его поймать!
И почему-то Арина согласилась, хотя сама не знала, что именно делает.
На следующий день Варвара пробралась в горницу к Марии, пока той не было, и натыкала иголок всюду, зная, что заговоренное железо обладает огромной силой и отпугивает нечисть. Арина в то время стерегла возле дверей, чтобы сестра случайно не вернулась и не застала Варвару за таким подлым делом.
К ночи Варвара собрала людей, и среди них были посадские ремесленники, которыми она крутила как хотела, и конюх, который долгое время был в нее влюблен — о чем та прекрасно знала. Все крепкие мужчины, в руках у них были надежные сети, и они притаились под окном, в кустах, куда должен был рухнуть ранившийся об иглы сокол. Арина хотела спрятаться от расправы, но Варвара удержала ее, и теперь они вместе прижимались к стене, прячась в ночи.
Когда они уже потеряли терпение, птица шорхнула крыльями, метнулась к окну — Арина не различила даже, был это тот самый чародейский сокол или просто какая-то случайная птаха. Но вот раздался вопль — дикий, страшный, как закричать мог только человек. Кувыркнувшись с подоконника, сокол упал, в полете вниз преображаясь, вытягиваясь в человека. На него, хрупко замершего на земле, тут же накинули сети; вспыхнули факелы, кто-то заголосил молитву. Раздался глухов звук удара — еще и еще…
Арина зажалась в своем угле, боясь увидеть жестокую расправу, однако услышала из окна дикий крик сестры — и ей снова стало жутко. Захотелось закрыть уши, спрятаться…
Но тут человеческая толпа отхлынула, послышались изумленные вскрики. Изломанное, истерзанное тело уже мертвого, казалось бы, чародея вдруг дернулось, переломанные кости встали на место с хрустом, а он медленно поднялся. У ног его заклубилось что-то темное, холодное.
Громыхнул гром, почернело небо, и тут же чародей обернулся огромной птицей, закричал. И, прежде чем взмыть в небо и затеряться, бросил последний взгляд на Марию, которая застыла у окна, потерянная и несчастная.
Он никогда больше не возвращался, видимо, думая, что Мария его предала.
А Арина глядела на сестру во время свадьбы, бледную и заплаканную, и больше всего жалела, что не предупредила ее о замысле ныне торжествующей Варвары.
========== 29. ворожба ==========
— Ворожба — темное дело, — настороженно заявил Кощей, но он не выглядел слишком-то испуганным. Наверное, стоило ожидать это от мальчишки, который сжег целое стойбище с ордынцами и их пленниками, такими же, как и он, но Вольга об этом вежливо не упоминал.
В конце концов, если бы они взялись подсчитывать, кто погубил больше народу, Вольга бы точно выиграл — просто потому что на его стороне были все прожитые годы. Но Кощей внимательно поглядел на него, ожидая какого-то ответа, и Вольга всего лишь бесхитростно пожал плечами:
— Кажется, поздновато ты спохватился. Сила Чернобога уже в тебе, и от нее никуда не убежать. Он тебя так просто не отпустит. Не в его правилах лишаться столь многообещающих людей.
Он понизил голос. В этот мутный, вдруг затуманившийся вечер они оказались на распутье, в небольшой корчме; она так ловко встала на пути, что Вольга заподозрил бы какое-нибудь колдовство… Но его чутье, не подводившее ни разу, молчало. Однако говорить громко о Чернобоге и темных делах не стоило — можно было не выйти отсюда живым.