Егуш же после обряда инициации держался бодрячком, всё время проводя на воздухе, он не желал заходить в золотой дом, и, несмотря на то, что ночью был дубак, даже спал во дворе на садовых качелях, укрывшись с головой двумя одеялами.
Как чувствовала себя Ивашкина, нам на данный момент не может быть известно, потому что она-то, кажется, и вовсе не спала, а, удалившись после бани в кабинет, закрыла дверь на ключ и, кажется, теперь колдует там потихоньку, может, гадает очередной клиентке, а может, затеяла другую чартевью.
Да ладно, оставим ее в покое. Не о ней эта глава. Тем более что чуть позже дамочка, созвавши своих гостей на ланч на террасу, объявила, что ведьмовские дела вынуждают ее покинуть собственную резиденцию больше чем на неделю, но, по словам Галины Ивановны, она не желает, чтобы ее отъезд омрачал их пребывание здесь, что они могут оставаться сколько им будет угодно, и она будет только рада, если гости без стеснения будут пользоваться всеми благами, какие может дать ее богатый дом, и ее безлимитной банковской картой, которую она всучила своему сынку.
Тарабукин на такую щедрость отреагировал более чем спокойно, хотя от денег отказываться не стал. Не стал он сопротивляться и когда ведьма-мать повесила ему на шею черный атласный шнурок с такого же цвета бархатным небольшим кистенем. Что было в том мешочке, оставалось для Петрушкина и Сейфа загадкой, а любопытничать мужчины не стали, а лишь предложили, что это очередной магический амулет какой-то. Но читатели этой книги заслуживают право знать немного больше, чем даже ее персонажи. И потому довожу до вашего сведения, что Ивашкина подарила сыну страшный оберег — иссохший мизинец покойника. Согласно верованиям колдуньи, этот жуткий кулон должен был хранить молодого человека, ставшего на колдовской путь, от всяких бед и напастей.
Во всяком случае, как бы там оно ни было, но воздействовать на волю людей с помощью этого предмета Егуш явно не мог, так как его просьбам продолжить сегодня же их путь к заветному камню Лжи его товарищи не вняли. И оба не захотели упускать возможность воспользоваться гостеприимством богатой вдовы и тем, что она так удачно покинула свой дом, оставив ломившуюся от изысков усадьбу в полном их распоряжении.
И даже привыкший, кажется, во всем слушаться этого комяка блогер Петрушкин на сей раз взбрыкнул и поддержал идею Сейфа закатить хмельную пирушку на деньги, любезно предоставленные Ивашкиной, да к тому же и покупать, наверное, ничего не придется, в доме наверняка валом еды и алкоголя и всё, что от них требуется, это отдать распоряжения прислуге и устроить такую попойку, какой ещё не видывал этот помпезный дом!
Так они и сделали! Вволю выспались, напарились в бане, накупались в бассейне, а поздним вечером за шикарно накрытым столом сидели Житин и Петрушкин и приглашенные ими к столу сотрудники обслуживающего персонала этого дома, по крайней мере, те из них, кто был помоложе и бойчее. Ещё их компанию украсили специально вызванные для этой цели профессионально веселые и умопомрачительно красивые девицы.
И только Колдун, вечно злой на весь мир и одержимый навязчивой идеей о своём камне Лжи, присоединиться к их хмельному и до неприличия шумному празднику так и не захотел, и никакие доводы о том, что его растреклятый камень стоит на своём месте тысячу лет и ещё простоит столько же, и никуда не денутся, тем более что до него отсюда уже рукой подать, на идиотски упрямого Тарабукина действия не возымели. И он остался непреклонен в своём решении немедленно покинуть дом Ивашкиной, что и сделал, уверив друзей в том, что поедет отдыхать в тайгу, что, мол, там для него лучший отдых и место силы.
Он отдал банковскую карту Марату и апельсиновый кроссовер умчал его прочь в темный заснеженный лес. Тусовщики же были, кажется, даже рады избавиться от брюзги-комяка. И устроенное ими пати с каждым часом лишь набирало хмельные обороты. И по задумке дружков всё это безобразие должно было закончиться ярким салютом, но закончилось банальной алкогольной отключкой.
На следующий день мучимые тяжким похмельем собутыльники кляли себя за вчерашнюю несдержанность, они проснулись гораздо раньше своих барышень и, выйдя покурить, обнаружили, что их верный апельсиновый конь не так и не привез назад Тарабукина. Петрушкина, осознавшего этот факт, накрыла паника, сейчас он клял и материл некогда уважаемого друга такими семиэтажными загибами, что даже привыкший ко всему бывший зэк Житин и тот потерял дар речи. Возмущения журналиста в сухом остатке сводились к тому, что эзотерическая аппаратура, которой набит внедорожник, обошлась ему не меньше чем в пять миллионов, плюс сам недешевый внедорожник, плюс бесценно дорогой артефакт — чертовы пальцы, всё осталось у этого чокнутого колдуна, который мало того, что пропал неизвестно куда, так ещё ни на звонки, ни на сообщения в мессенджерах не отвечает! Козёл!!!