Быть может, Петрушкин был бы куда осторожнее в своих высказываниях, знай он о том, что его друга уже нет в живых, ведь о мертвых плохо не говорят. А Егуш Тарабукин был мертв, его попытка активировать камень лжи, увы, оказалась для парня роковой. И он, не вынеся нечеловеческой нагрузки, этой ночью скончался от разрыва сердца…
Но его товарищи узнают эту скорбную новость лишь в 10-й главе…
Глава 10. Анчутки
Не берусь утверждать, что ведьмовские заговоры, гадание, обряды и амулеты профессиональной ведьмы Ивашкиной и правда имеют магическую силу в 21 веке, а вот то, что деньги на ее банковской карте могли творить чудеса — это да. Но совестливый Житин не позволил Степану на деле в этом убедиться и настоял на том, чтобы они отдали карту старшему в смене охраннику с наказом возвратить ее владелице, когда та вновь окажется дома. И никакие доводы журналиста-блогера о том, что они теперь сторона потерпевшая, что придурочный сынок этой старухи оставил их без машины и дорогущей техники и теперь она должна хоть как-то компенсировать ущерб с помощью денег, лежавших на карте, на Марата действия не возымели. Он гнул свою линию — дескать, фанатик Ёгуш наверняка умчался к камню, куда они сейчас и сами намерены отправиться, там они найдут Тарабукина, а вместе с ним и авто, и гаджеты. А деньги вдовы, мол, пусть лежат себе целенькие и трогать их они не имеют права. И все было вроде хорошо, гладко и по-вальному в словах Сейфа, но он упустил из виду немаловажный факт, что теперь они, как говорится, путники безлошадные, ни ценных вещей, ни денег, кроме тех, что они были на карте, у них нет. И добираться до поселка Тобысь, а там еще пилить немало, им придется на своих двоих. И тот же путь, что проделал Ёгуш за рулем внедорожника, да еще бессовестно нарушая скоростной режим, занял у него плюс-минус часа три-три с половиной. То для пеших Марата и Петрушкина обернулось адовой пыткой. И если для Егеря Марата предлагать большие расстояния пешком было делом привычным, то городской, привыкший к комфорту, блогер сдулся уже часа через полтора. И с одной стороны, его можно понять, Житин был одет, как положено для северных мест, в ватник, валенки и плотные джинсы, а он, несчастный Степан, в рваных джинсах, байковом худи, кроссовках и кожаной куртёнке, накинутой скорей для форсу, чем для тепла, не был готов к такому экстриму. Его одежда была предназначена для пребывания в иномарке с климат-контролем, а не для того, чтобы шляться в ней по морозу среди снегов, а как и где они переживут предстоящую ночь, когда солнце сядет и похолодает окончательно, Стёпке было и вовсе страшно подумать. От ходьбы было тепло, но идти он смертельно устал. У мужчин еще оставалась слабая надежда, что кто-то из попутных водителей прихватит их с собой ради бога, ну или, на крайний случай, за два их мобильных аппарата, но легковых авто здесь было до крайности мало, и те из них, кто все же останавливались по просьбе парней на их разрядившиеся мобильники, увы, не польстились. А водители большегрузов были заняты своим делом, не отвлекаясь на посторонних, знай крутили баранки. Быть может, если бы нашим героям довелось автостопить на оживленной трассе, то дальнобойщики вспомнили бы кодекс чести шоферского братства, но тут их машины, груженные ценным товаром, шли поодиночке, и никто не хотел связываться со странной парочкой, вдруг их там целая банда сейчас из тайги вывалятся. Здесь в Коми темнеет рано, но еще и световой день не успел закончиться, когда горе-путешественники, заслышав собачий заливистый лай, прошли на звук и наткнулись на жилую избенку.
Петрушкин воспрял духом в надежде на то, что их сейчас как минимум напоят горячим чаем, а то может и вовсе чем-то другим горячительным, от пуза накормят, а если повезет ещё и в баньке попарят перед сном, а если сильно повезёт, то может хозяйка избы окажется молодая красивая и падкая на городских симпатичных парней девица.
Но ворвавшись в избу Степан, был горько разочарован. Вместо северной- красавицы, с пышными пирогами и аппетитными формами, какую секунду назад он себе намечтал в избушке, толпились три мужика, рабочее-крестьянского, вида, а тот факт, что вокруг них лежали, то тут, то здесь вороха выделанных и ещё свежих шкурок, а они сами деловито освежовывали очередных пушных зверьков, не оставлял у Сейфа и Степана, сомнений в том, что они наткнулись на браконьеров.