Очередная сигарета его истлеть не успела, когда Петрушкин всё-таки вернулся назад. Он явно был в приподнятом настроении, хотя и ужасно замерз.
― Марат, ты не поверишь, но чёртовы пальцы там внутри камня!!! Они здесь, слышишь, Сейфушка!!!! Ты знаешь, что это значит! Значит, что мы сможем активировать камень. Ой, неужели я прям не верю, что нам так невероятно фортонуло!!!
— Паря, ты чего, мозги себе вконец отморозил, что ли? Как это, пальцы здесь в камни????
— Да вот так, Егуш при жизни, видимо, успел начать ритуал и вставил пальцы эти чёртовы туда, в пустоты камня, ну, так и надо, так и положено во время ритуала активации этого камня лжи. Ну и вот, потом, видимо, начал читать заговор, не выдержал нагрузки и получил разрыв сердца. А пальцы чёртовы остались здесь, внутри, где им и нужно быть.
— И что ж их никто не увидел и никто на сувениры не уволок?
— Да нет вроде, все здесь! Как их увидишь-то, они же в камни, внутри, в дырочках, а по цвету, по структуре почти идентичны, кто не знает и не догадается, что их можно извлечь оттуда… Там столько народу, все друг друга торопят, быстрей-быстрей, все заняты своими желаниями, им и невдомёк, что камень-то сначала включить надо, они думают, походили, потерлись об него, и вуаля, дело сделано. Но ничего, сейчас эти недоумки разбредутся, а мы с тобой всё сделаем по уму.
— Чего???? Как мы-то сделаем??? Если даже колдун Егуш не смог, с чего ты взял, что у нас получится????
— Ну, Егуш — это Егуш, он вообще был фанатик отмороженный, видимо, переусердствовал, переборщил чего-то, а мы, люди с головой, с мозгами, всё сделаем как надо!
— А я-то тут при чем???? Никакие ритуалы я не знаю, из волшебных слов только «спасибо», ну ещё, может, «сим-сим, откройся», могу сказать, и всё на этом.
— Я знаю слова заговора. Я ж тоже каббалистикой серьезно увлекаюсь, или ты забыл?
— Ну не знаю даже, вдруг это опасно для жизни, давай, может, пока ещё не весь народ разъехался, попросим какого-то нас до поселка подкинуть, там опять напросимся на ночевку к местным, а по утру уж подумаем, как нам до домов своих добираться. Меня ж жена ждет, дочка, мне ж в полиции отмечаться надо!
— Опять ты заладил! Никуда не денется твоё семейство, у меня тоже, между прочим, жена и трое детей дома. А если всё путем сделаем, то и ни в какую полицию тебе и не надо будет.
Сейфа терзало плохое предчувствие, и он всей душой хотел отказываться от затеи активации камня лжи, тем более что колдун Тарабукин своей гибелью как никто другой ярко демонстрировал, то, насколько это может быть опасно. Но всё же ему не хотелось настаивать на своём и лишать такого воодушевленного Петрушкина возможности попробовать свои силы.
Меньше часа у них ушло на ожидание, пока все люди покинут это место, и они беспрепятственно подойдут к камню лжи. Ввиду того, что аккумуляторы в их смартфонах были разряжены подчистую, фарами от машин тоже было не подсветить, в силу отсутствия оной, то мужчинам пришлось довольствоваться огоньками от зажигалок.
На Марата магический камень должного впечатления не произвел, обычный здоровенный серый валун, ну да, треснутый посередине на две почти равные части, и еще неизвестно, сам ли по себе раскололся он, а может, это все-таки кто-то из людей постарался, расколол его надвое и пустил слух, так, мол, и так, камень этот здоровенный сам Перун раздвоил молниями своими, и теперь он, типа, может желания исполнять и все тайное сделать явным,
ну, так сказать, в качестве маркетингового хода. Туристы теперь хлынули сюда отовсюду, они проезжают через здешний поселок Тобысь, останавливаются там на ночлег, покупают у местных продукты втридорога. Вот и всем хорошо. Вот и все чудеса.
Но так думал только Житин, а вот его напарник, еще раз убедившись в том, что все пять чертовых пальцев точат из камня, принялся за свое эзотерическое действо и буквально поверг своего товарища в шок, когда из тайника, из подкладки своей кожаной косухи, извлек не только книжку, непонятно на каком языке написанную, а еще и прозрачный пакетик с белым порошком. Он уверял товарища, что ему просто необходим допинг для того, чтобы провести ритуал как следует. И, употребив это вещество, расширяющее рамки сознания, назально, принялся за дело. Он без умолку тараторил что-то на коми наречии, то вознося руки к луне, то обнимая камень, и еще ни раз и ни два прикладывался к порошку.
Но единственное, чем отвечало этому неудачнику-эзотерику-колдуну ухтинское небо, это непрекращающийся снег.
Чем больше проходило времени, тем все более потуги его приобретали характер истеричности и неадекватности. Но Сейф, несмотря на то, что ему происходящее страшно не нравилось, все же не делал попыток остановить вконец обдолбанного Степу. «Пусть уж делает, что хочет, хрен с ним», — думал про напарника он.