— Ишь, подлец, прятал сколько времени!.. — ворчал Епископ, пиная несчастного бурсачка носком сапога.
Выуженный Епископом ножичек действительно прятался самым тща¬тельным образом в течение целого года по разным щелям, под шкафа¬ми, где-нибудь во дворе под камнем, и Епископ имел полное право ос¬корбляться такой осторожностью, потому что, по драконовым законам бурсы, маленькие бурсаки не имели права на какую-нибудь движимую собственность.
— Ваше преосвященство, заклевахом?!. — кричал Патрон, видевший проделку Епископа с ножиком.— Чур, пополам... Слышишь?
— Рылом еще не вышел,— огрызнулся Епископ.
— Я?.. Рылом? — пролепетал Патрон, подлетая кубарем к Еписко¬пу.— Ах ты, налим толстолобый... да я из тебя лучины нащепаю!
— Не подавись, смотри... Ты ведь нынче с ябедниками за одно. Чай пить к Сорочьей Похлебке пойдешь. Ведь пойдешь... а?..
Последние две фразы заставили Фунтика вздрогнуть и побледнеть; но Патрон уже в это время наскакивал на Епископа с задиром боевого петуха.
— Так я, по-твоему, ябедник?! — хрипел Патрон, вооружаясь табу¬реткой.— Ябедник?!
Епископ струсил и только для виду пробовал защищаться деревянной скамьей. По всей вероятности, ему пришлось бы очень плохо, но на этот раз его спасла счастливая неожиданность, именно: вся занятная вздрог¬нула от неистового крика От-лукавого.
— Дышло... ты... ты что это делаешь? — вопил От-лукавого, вскаки¬вая с своего места в страшном волнении.
— Я?.. Ничего,— спокойно ответил Дышло, прикрывая рукой свой халатик, к которому пришивал медную солдатскую пуговицу.
—Как ничего? А пуговица?
— Пуговица моя... Возьми глаза-то в зубы, да и смотри!
— Вре-ошь!.. Ты ее сейчас отрезал от моего халата... Ведь я все видел.
— Ну, отрезал, а все-таки моя,— с прежним спокойствием ответил Дышло,— калю. Калю.
Тратить слова дальше было уже совершенно напрасно, и От-лукавого как-то всем своим длинным телом бросился на Дышло. Как все очень добрые и бесхарактерные люди, От-лукавого мог приходить в бешенство от самой ничтожной причины и теперь с слепой яростью вступил в не¬равный бой. Эта несправедливость со стороны Дышла так поразила От-лукавого, что он испытывал что-то вроде столбняка, все время, пока Дышло отрезывал и пришивал его пуговицу. Обработать От-лукавого на все корки, по всем правилам бурсацкой тактики, для Дышло было делом нескольких секунд, и От-лукавого растянулся на полу занятной во весь рост.
— Полевай его... дуй! — орал Шлифеичка, соскакивая со своего шкафа.
Дышло сунул несколько раз своим могучим кулаком в брюхо От-лу¬кавого и оставил его. Таким образом, драгоценная пуговица навеки была утрачена. Дышло «закалил» ее, как выражалась бурса. От-лукавого медленно поднялся с полу и с удивлением посмотрел кругом, все еще не понимая хорошенько, как все это быстро случилось: и пуговицы не стало» и в боку точно камень лежал.
— Чистенько сделано,— определил Патрон ход битвы тоном сведу¬щего человека.— Ловко, Дышло...
— Сажени две дров, пожалуй, выйдет...— не без ехидства заметил Атрахман, подходя к От-лукавого.
— Жди!!! — взревел От-лукавого, начиная махать длинными руками, как ветряная мельница.
— Да ты что, взбеленился?— удивлялся Атрахман.— Видно, на один бок наелся?
Маленькие бурсаки смотрели на происходившее единоборство с за¬миравшим сердцем, не смея дохнуть от страху. Дышло пользовался гро¬мадной популярностью в бурсе и теперь прибавилось одним именем больше в число его побед. Такое близкое присутствие героя заставляло маленьких людей особенно сильно чувствовать собственное ничтожество, и они испытывали некоторый священный ужас за неизвестное будущее. В занятной водворилось тяжелое молчание, как перед бурей, но эта надвигавшаяся гроза разрешилась одной ничтожной фразой, брошенной Шлкфеичкой:
— А что, господа, разве покурим?
У всех отлегло от сердца. Дышло уже набивал злейшей солдатской махоркой свернутый из бумаги крючок; Атрахман и Патрон последовали его примеру. Шлифеичка достал из кармана маленькую деревянную трубочку, сделанную им своими руками, набил ее махоркой и подал От-лукавого.
— Ну, воскурим трубку мира,— проговорил он вычитанную из рома¬на Майн Рида фразу.— И Дышло тоже покурит... Ведь покуришь, Дыш¬ло? Ну вас к черту совсем... Хоть и пал, да не под бабой лежал,— прибавил он в утешение От-лукавого.
— Эй, марш! — скомандовал Епископ двум маленьким бурсакам.