— Я просто не знаю, что сказать, Лана, — вдруг отвечает она.
— Стоит это твоей возни со смазанным ногтем? – подтруниваю я над ней.
— Ты можешь на время положить Сораба? – хрипло спрашивает она.
Я опускаю сына в коляску, и Билли заключает меня в свои медвежьи объятья.
— Спасибо, Лана. Я знаю, что ты не молишься каждый день, как я, стоя на коленях, но я молюсь за тебя, чтобы у тебя все наладилось, — шепчет она мне на ухо.
Я отстраняюсь назад.
— Ты молишься?
Она гордо кивает.
— Спасибо, — говорю я, и улыбаюсь, я благодарна за то, что у меня есть такая подруга.
23.
День 17
Он заставляет лечь меня на пол в ванной комнате и дважды ставит теплую клизму, от которой я испытываю полный дискомфорт, особенно сидя на унитазе, пока не ощущаю полную пустоту внутри и даже какую-то легкость во всем теле.
Он приказывает опуститься на спину и закинуть ноги к голове, чуть ли не прижав колени к ушам. Моя нижняя часть тела теперь полностью открыта для него, готовая принять в два места, и я смотрю в его голубые глаза.
Он положил руку на мое открытое влагалище.
— Ты чрезвычайно влажная, — говорит он, и погружается двумя пальцами в мою киску.
Блейк засовывает еще один и продвигает их глубже, и я вскрикиваю, он констатирует:
— Ты создана для меня. Твоя киска создана принимать меня и только меня. Когда я закончу с тобой, не будет ни одной части твоего тела, которую я бы не поимел. Каждый гребаный сантиметр тебя — мой и только мой.
Он вытаскивает пальцы, и, не отрывая глаз, смазывает их смазкой.
— Теперь ложись лицом вниз и доверься мне.
Я переворачиваюсь, и опускаюсь щекой на одеяло, моя округлая попка задрана вверх.
— Еще шире раздвинь ноги, — я повинуюсь, и он медленно засовывает палец в кольцо тугих мышц.
— Это принадлежит мне, — говорит он, продолжая двигать пальцем вверх-вниз в моем заднем проходе.
Странно, но я не чувствую боли, мне кажется, что даже приятно. Я понимаю, что он растягивает меня, касаясь чувствительных стенок, надавливая на жизненно важные нервные окончания, пока мое тело не начинает беспокойно двигаться на кровати, тогда он понимает, что я возбуждена и готова его принять.
Он надевает презерватив и начинает входить.
На этот раз я кричу в знак протеста, потому что чувствую, как меня пронзает резкая боль. Внизу живота зарождается паника, от того, что он слишком большой, я не смогу вместить его.
— Ты должна расслабиться, — говорит он. — Впусти меня... боль может перейти в несравненное удовольствие, — его голос низкий, соблазнительный.
Я хочу впустить его, но мои мышцы по-прежнему сжимаются от страха, отказываясь расслабляться, поэтому он не может продвинуться вперед.
— Ты должна довериться мне, Лана, — произносит он, начиная ласкать клитор, по моему телу проходит дрожь. Воспользовавшись моим расслабленным состоянием, он моментально толкается вперед.
Я чувствую незамедлительную резкую боль, и кричу, он тут же застывает, позволяя моему телу привыкнуть к чужеродному вторжению, вызвавшему странное ощущение наполненности горячей плотью. Он толкается глубже, когда понимает, что мое тело готово продолжить.
Я беспокойно стону.
Сильная боль уходит, превращаясь в удовольствие, принимая его. В той позиции, в которой я нахожусь, не чувствуя себя униженной и оскорбленной, я нахожу нездоровое удовольствие.
Он начинает двигаться внутри, и я становлюсь не способной издавать другие звуки, кроме как животного рычания и стонов. Он полностью захватывает мой анус, совершая быстрые толчки, которые заставляют его кончить, выплескивая свое семя глубоко в меня и выкрикивая мое имя, наклонившись ко мне, и оставаясь по-прежнему внутри, Блейк начинает ласкать мой клитор.
— Сожми свою попку, — говорит он, и я повинуюсь.
Незнакомые ощущения от сжатия и наслаждения пробегают мурашками по моей коже. Я кончаю, дрожа всем телом, так же быстро, как и он. Еще какое-то время он остается внутри, потом вынимает член, и мне становится жаль. Я чувствую пустоту внутри себя, как будто мне чего-то не хватает, и я хочу, чтобы он вернулся.
Каждая частичка моего тела внутренне рыдает, когда он отодвигался от меня.
Я кладу ручку и закрываю дневник. На данный момент, я пишу без обид, даже скорее охотно, потому что это единственное реальное честное общение с ним. Я чувствую, как он отдаляется от меня, что-то его беспокоит все больше и больше. Дни проходят в тумане секса, и мне кажется, что они больше похожи на его отчаянное желание физически слиться со мной, чтобы забыть хоть на какое-то время то, о чем болит его душа.
Однажды он просыпается в поту, хрипло крича, почти рыдая: «Не ее, пожалуйста».
Когда я прикасаюсь к нему, он поворачивается ко мне с дикими глазами, но, узнав, припадает к моей шеи с благодарностью, и обнимает меня так крепко, что мне кажется переломает мои ребра. Но когда я спрашиваю его о кошмаре, он шепчет на ухо: «Только никогда не оставляй меня».
Словно я собираюсь покинуть его, и, словно это я договорилась с ним по поводу установления 42 дней.
24.
Звонит Билли, ей очень одиноко, и она скучает по Сорабу, поэтому просит забросить его к ней на сегодняшний день. Я доставляю Сораба к ней, и решаю пройтись по Слоун-сквер, мне хочется купить розовую рубашку Блейку. Это своего рода шутка с моей стороны, потому что он считает, что розовые рубашки для неженок, а я все-таки думаю, что розовые рубашки могут носить только настоящие мачо. Я покупаю рубашку, которая ему точно подойдет и уже собираюсь направиться домой, как вдруг неожиданно замираю.
Руперт Лотиан.
Он не один с ним двое мужчин в деловых костюмах, вероятно, он только что провел с ними ланч. Пару секунд мы оба так удивлены встречей, что просто молчим и смотрим друг на друга, но потом он первый приходит в себя.
— Какой чудесный сюрприз, — без запинки говорит он, и собственнически жестко хватает меня за руку. Я пытаюсь ненавязчиво стряхнуть его руку, но он усиливает захват. Он поворачивается к двум мужчинам и обещает созвониться с ними позже. Они прощаются с ним и оставляют меня наедине с Рупертом, который теперь обращает все свое внимание на в мою сторону.
— Буквально на днях, я вспоминал о тебе, задаваясь вопросом, что же с тобой произошло в итоге. Как ты поживаешь, прекрасно?
— Да, все хорошо, я опаздываю, и мне нужно идти. Было приятно снова повидать вас.
— К чему такая спешка? Пойдем, выпьем кофе, — приглашает он. Его голос добрый и льстивый, но до сих пор в моей памяти живы воспоминания, как он захватил мои губы и его слюна, пропитанная запахом устриц, скользила по моему горлу, и как его палец грубо вонзался в мою киску. Если бы я была достаточно сильной физически и эмоционально, я бы обязательно сказала: «Не останавливайся, не смотри на меня, не трогай меня. Проходи мимо». Но я не достаточно сильная, вспомнив его руки, полные силы регбиста, когда он припер меня к стене, оскорбляя.
— Возможно, в другой раз, — я машинально делаю шаг назад, но он не выпускает мою руку из своей хватки. — Ты все еще с ним?
— На самом деле, это совершенно не твое дело.
— По сути, я подыскиваю кое-кого для некоторого сценария. Тебя можно нанять? На тех же условиях, как и раньше.
Я пытаюсь освободить свою руку, даже не смотря на то, что чувствую боль, но его хватка, как железные клешни. Ярость, которую я никогда не испытывала раньше поднимается внутри меня, подобно желчи, чтобы выплеснуться наружу. Не думая ни о чем, я замахиваюсь своей свободной рукой и ударяю его, он мгновенно отпускает мою руку, и я даже не успеваю сообразить, что происходит, но его кулак движется в моем направлении. Я чувствую удар в подбородок, хотя похоже он целился мне прямо в лицо,.. и вдруг он приземляется на спину на тротуаре. В полной отключке. Я удивленно с каким-то ошеломлением поднимаю глаза, перед мной стоит мужчина, кровь в ушах стучит так, что мне кажется, что я глохну от ее грохота.