Сто триллионов экстазов!
— Ты сказал: «нейросканер»? — голос Облака возвращает в реальность. — Что ты имеешь ввиду?
— Давай, для начала, его найдём. Там, я всё объясню. Только сначала, нальём Котёнку воды.
И опять бесконечные белые коридоры...
На ложемент нейросканера падает золотисто-фиолетовый свет. Я копаюсь с настройками.
— Ты рехнулся! Я тебе доверяла! Ты такой же, как он! — она смотрит не на меня, а на бассейн с бирюзовым охлаждающим гелем, из которого торчат ряды металлических рёбер — как рифы над зеркалом океана. Рифы, о которые разбиваются белоснежные каравеллы наивных фантазий. — По-твоему, мы должны жить... ТАМ?!
— Облако, пойми... Другого выхода нет.
— Ты говорил, нас тут вылечат!
— Я тебе врал. Я постоянно вру.
— Стать частью нейросети! Это ведь навсегда! Что мы будем ТАМ делать?
— Честно? Не имею понятия. Но ведь, когда ты появилась на свет, ты этого тоже не знала. Верно? Но со временем, нашла для чего жить. Вот и мы, что-то придумаем! Найдём какие-то цели... Времени будет достаточно, заряда в реакторе хватит на тысячи лет. А как резерв, есть геотермальная станция. Это « Aeon -40», самый совершенный кластер из суперкомпьютеров! Он может моделировать всё! Для того и создан.
— По-твоему, я должна стать моделью, в модели Вселенной? Какие цели можно найти в нереальном мире?
— А наш? Настолько уж он реален? Что бы ты в нём ни сделала, всё будет разрушено, стёрто! Вся наша жизнь — не более, чем игра! — я пытаюсь взять её руку, но Облако вырывается. — Знаешь, отец отобрал у меня этот мир, но подарил другой. И может, в нём будет лучше — ведь там не будет его. Зато, будешь ты и свобода!
— Свобода? Как ты её себе представляешь? Ты сдохнешь от скуки, став всевластным божком!
— Не божком, самим миром! Если станет тоскливо, создам границы. Уменьшу собственную свободу. К тому же, там будешь ты! Две личности, две воли, сдерживающие друг друга!
— Нет! Я ухожу! Дай мне «глаз»! — она поднимает с пола Котёнка. По щекам текут слёзы.
— Облако, ну куда ты пойдёшь? — я разговариваю с ней, точно с ребёнком. — Пойми, наконец — дело не в облучении! И даже не в том, что из тебя хлыщет кровь! На Земле больше нечего делать! На дурацкой военной базе — тем более!
Облако садится в кровавую лужу и говорит еле слышно:
— Хорошо... Кирилл, я хочу пить. Принесёшь воды?
— Облако? Что это значит: «ты такой же, как он»?
Девочка опускает глаза.
— Твой дядя, он сделал это со мной. Под осенними клёнами — я всё ещё слышу запах гнилья и земли... Сказал, у меня сексуальные гольфы.
Ноги становятся ватными, и, забыв обо всём, я опускаюсь на пол.
— Но почему, ты никому не сказала?
— Кирилл... Если бы люди узнали, что школьницу, прилетевшую с миссией мира, изнасиловал вражеский офицер — началась бы война.
— Она и так началась...
— Но я подарила миру полгода.
Я могу лишь молчать, пытаясь не разрыдаться. Облако вкладывает что-то мне в руку.
Брелок-одуванчик. Не хватает кусочка.
— Он меня спас, помог не сойти с ума. Часть, осталась под клёнами — я слишком сильно его сжимала.
С какой же силой надо давить, чтобы треснул металл?
— И ещё... У меня был ребёнок.
За водой я бегу. Не в медблок: по дороге в вычислительный центр, я заметил недалеко в коридоре кулер. Туда — спотыкаясь и падая, обратно — чуть более осторожно, чтобы не разбить сорванный с кулера пластиковый бутыль.
Облако жадно глотает воду, будто в медблоке и не пила. Потом, отдаёт мне Котёнка.
— Кирилл... А Котёнок? Как же он? Нейросканер ведь, для людей!
— Нет, он для всех, не волнуйся, — я вру ей прямо в глаза.