Ложемент нейросканера сделан крестом. Она раскидывает руки в стороны, и я пристёгиваю ремешками запястья.
Она — как Посланник, а я — как Предатель...
Нет! Думать так — святотатство!
Я падаю перед сканером на колени и осеняю себя троекратным знамением.
Не думать! Не думать, не думать...
Как это сложно! Посланник сказал: «Мысль определяет поступок, поступок определяет тебя!» Но как контролировать мысли? Вот если бы в голову ставили чип, запрещающий неправильно думать... Какое было бы счастье!
Я запускаю программу.
Девчонка морщится, когда манипулятор с иглой входит в руку.
— Облако!
— Что?
— До встречи!
Её губы успевают шепнуть:
— До... — и она засыпает.
«До завершения сканирования шесть часов».
Таймер начинает обратный отсчёт.
Шесть часов? Ого! А мне чем заняться?
Для начала, позаботиться о Котёнке!
На складе я легко нахожу сухпайки. От вида еды начинает тошнить.
Конечно, можно использовать их, но у меня есть теория: если достаточно долго бродить среди стеллажей, можно найти всё, что угодно.
Я делаю именно так, и, в конце концов, замечаю сухой корм для собак. Вскрываю мешки и высыпаю на пол. Потом, отправляюсь в столовую, ставлю в раковину тарелку и программирую кухонную автоматику на выдачу в мойку ежедневных порций воды.
Котёнок опять потерялся. Размышлять, выживет он после облучения или умрёт, не хочу. Я сделал для него всё, что мог.
Спешить уже некуда... Я иду медленно, оглядывая всё вокруг. До уха доносится странный звук — нечто среднее между шорохом листьев и журчанием воды.
Подхожу к одной из массивных дверей с круглым окошком и приникаю к стеклу.
Под завязку набитая научным оборудованием лаборатория. По центру установлен прозрачный цилиндр, в дно и потолок которого вмонтированы катушки, видимо — генераторы поля. А в цилиндре висит...
Я смотрю на ЭТО, и не могу уловить ни форму, ни цвет. Можно только сказать, что ОНО существует, что за стеклянными стенками что-то есть. Из глаз текут слёзы и болит голова, но ЭТО притягивает. Ещё миг, и я сойду с ума...
ЭТО неуловимо меняется и внутри появляется человеческий силуэт.
Собрав волю в кулак, отталкиваюсь от металла руками и падаю на пол.
Что ЭТО было?! Что я видел сейчас?!
Вероятно, мне никогда не узнать...
К стеклу, с другой стороны, прикасается чья-то ладонь. Я поднимаюсь, словно во сне...
За стеклом стоит девчонка-снежинка. Облако — такая, какой я её оставил на нейросканере: спутанные грязные волосы, пропитанная кровью одежда и одуванчик на топе.
Трогаю ладонью стекло. От любимой меня отделяет лишь невидимая тонкая плоскость.
Облако улыбается и в глубине зрачков глазах вспыхивает ОНО. Я в ужасе одёргиваю руку и отступаю назад.
Облако тоже пугается.
— Не уходи! Не бросай! — доносится из-за двери.
Голос тает в шорохе листьев. Лицо меняется, осыпается, тает...
Тает девчонка-снежинка. А я — бегу.
Неужто, они создавали людей? Искусственных, ненастоящих... При помощи ЭТОГО... ЭТОЙ... Тьмы.
Зачем?
Для войны, для чего же ещё!
Отец... Эх, отец...
Выходит, « Aeon » может возродить человечество! Вернуть к жизни Луну и девчонок...
Значит, нам с Облаком тем более нужно вовнутрь! Проникнуть в него, в « Aeon »!
Вот только...
« Aeon » может возродить человечество... Но зачем? Чтобы всё повторилось сначала?
В ушах, на все лады, звучат голоса...
«Сексуальные гольфы...»
«У меня был ребёнок...»