— Смрадник.
— Во-во.
— Не в прошлом. Раз ролик смотрела, то знаешь. Топливо…
— Знаю. Было ещё одно прозвище: «маленький светлячок».
Блогера, который меня так назвал, облили дерьмом, перемешанным со светящейся краской. Но из уст Мэйби, это прозвище звучит не обидно. Просто. Ни издёвки, ни жалости.
— Кир, это глупо. Каждый может в любой момент умереть. Завтра, сегодня. Есть миллионы причин. И не факт, что умрёшь ты от облучения… Драму устроил! Нытик!
Никто ещё так со мной не говорил! Все понимали: трагедия очевидна.
Мэйби щурится, прикладывает руку ко лбу козырьком.
— Смотри, это тот дурачок! Ну, «персонаж»! — она показывает на дрыща. Тот отчаянно пытается съесть тающее мороженое, оно течёт у него по рукам, и наконец, соскальзывает с палочки. — Сопля, вроде тебя!
Интересно, она о мороженом или мужчине? Скорее второе…
— Знаешь, Кир, ты мне нравишься! Пожалуй, сделаю из тебя человека. Станешь, как папа! — в голосе звучит неподдельное обожание.
Сжимаю зубы. Ещё не встречал этого замечательного папашу, но уже его ненавижу!
Но почему? Неужто, ревную? Ревную девчонку, которую знаю едва ли час, к её собственному отцу! Что же со мной не так?
— И потом, скажешь мне за это спасибо. Или может, — она покусывает губу, — ещё что-то приятное сделаешь.
— Перетопчешься!
Мэйби хохочет.
— Всех великих мужчин жёны к славе тянули. Без женщин, они бы всю жизнь жрали на пляжах мороженки! — и добавляет, видимо вспомнив дрыща: — Впрочем, даже на это вы не способны!
— Не всех. И ты мне не жена.
— Это да… Не жена! Не мечтай! Получше кого-то найду! Даже не буду врать… Хотя, очень люблю.
Сердце пропускает удар.
— Меня?
— Врать, дурачок! Ну вы, мужики, и смешные!
Ох и дура!
Встаю и шагаю к воде…
Тёплые волны гладят ступни. Я сижу рядом с Мэйби, отважно подставив лицо колким лучам. Прищурив глаза, таращусь на Солнце, разглядывая танец радужных пятен и наслаждаюсь горячим прикосновением девичьего плеча. Стянутую солью кожу ласкает ветер.
Хорошо… Только ужасно хочется пить, и целый океан воды раздражает.
Устав от яркого света, перевожу взгляд на кудри облаков. Бормочу под нос:
— Словно барашки…
— Ага! Как белые стада!
Вот уж не думал, что Мэйби услышит! Кошмар! Ляпнул перед взрослой девчонкой какую-то чепуху. С другой стороны, она поняла и поддержала…
— А на Диэлли ты давно? На каникулы прилетела?
Конечно же, это шутка. Для путешествий между мирами не хватит весенних каникул. На летних ещё можно подумать… Перелёт с ребёнком — проблема, для этого есть специальные «детские» лайнеры, ведь пользоваться гипертранспортом можно лишь после нейросканирования и имплантации чипа. Я и отец летаем с военными — это немножко быстрее.
— Чего? Какие каникулы? — тут до неё доходит. — А, шутник… Нет, я из двести шестнадцатой. Из-за переездов, я вечная новенькая. Дурдом! Зато укрепляет характер!
Я ухмыляюсь:
— Знакомо!
— А прилетели мы вместе с отцом, на нашей яхте.
— Скоростная?
— «Зимнее солнце». Элит-класс, — произносит она равнодушно. — С форсированным движком.
Конечно! Чего я ждал! Что девчонка из бедных?
— Два месяца в этой посудине! Кроме отца — никого. Жуть! Но знаешь, даже когда мне воткнут чип, я не собираюсь пользоваться Маяком! Буду на яхте летать или даже на «детских»! Нафиг! У меня при перелёте мама исчезла. Я ещё маленькая была, года три.
Ну и девчонка! Словно моё отражение! Будто снова стоишь перед «зеркалом» в астропорту. Странно всё это… Странно…
Конечно, я ни за что ей не расскажу про свою мать, про то, как мы с Мэйби похожи.
— И у меня мать пропала. В полёте. Как и твоя.
У Мэйби глаза лезут на лоб, а я удивляюсь, зачем это ляпнул. Решил ведь молчать!
Всё оттого, что хочу ей понравиться!
Вот дурак! Тупой, правильно она говорит! А если она теперь спросит, на каком корабле я сюда прилетел? Как буду объяснять, почему меня перевозят военные? Нужно срочно менять тему…
— А чем тебе полёт с отцом не понравился, ты ведь его обожаешь?
Она будто удивлена. Хмурит брови.
— Ну да… Обожаю… Может правда, полёт был неплох… Да не важно всё это! Ты про Маяк подумай!
— Почему не «Маяки», а «Маяк»?
— Ты тупой? Считаешь, они не связаны? У них же единая нейросеть — главное зло.
— Зло? Ты больная?
— Опять за своё? Устроить истерику?
— Пожалуй, не стоит.
«Ну и нахалка! Ещё и с приветом!»
— Вот сиди спокойно, и слушай! Думаешь, люди просто так исчезают, случайно? Нет! Есть такая штука — прогресс. А прогресс должен ускоряться… Раньше отбором занималась Природа — отбором естественным. Потом люди затеяли искусственный: войны, соревнования экономик, уничтожение собратьев с поведенческими атавизмами — воров, убийц, насильников, педофилов. А теперь, за отбор взялся Маяк.
— Моя мать не преступница!
— Тебе-то откуда знать, что с ней не так? Маяку знает всё, и ему видней! У него свои критерии отбора.
— Моя мать не преступница! — повторяю я громче, и поворачиваюсь, чтобы убедиться, что Мэйби заткнулась.
— Тогда, есть другая причина. Но, чем-то она ему помешала.
— По-твоему, Маяк мечтает создать Нового Человека? Человека с большой буквы?
— Дурак ты, гений! Плевать мне на буквы и на чужие мечты! Главное в жизни, кто кого контролирует! Нужно взломать нейросеть Маяка или его уничтожить!
— Как? Даже после термоядерных ударов Станции остаются целёхонькими. Стоят себе, посреди расплавленной почвы.
Девушка задумчиво набирает в руку песок, тонкая струйка сыплется на коленку.
— Не знаю пока… Но жить так дальше нельзя! Сначала ты — раб родителей, а после — раб Маяка. Вот уж радость! — она хмурится и сопит. — Ты в курсе, что изредка, Маяк выдаёт Сопротивлению данные о расположении наших и перебрасывает их корабли в тыл Союза? Повстанцы специально держат часть сил возле Станций.
Ещё бы! На Дзете я испытал это на собственной шкуре.
Я прибавляю:
— Зато наши военные вынуждены таскаться на движках искривления.
— Тогда за кого Маяк?