Не марала Мурашиха холеные ручки о навоз.
А все равно имела в хозяйстве скотину — кота Руслана.
Души не чаяла. И денег на любимца не жалела.
— Не будет всякую парашу есть, — объясняла соседкам. — Только кошачьим кормом питается. От колбасы копченой, бывает, нос воротит, паршивец. Корм подавай.
Дорогой покупала. Специально в город ездила. С витаминами и микроэлементами. От которого шерсть блестит, глаза горят.
Трапезничал Руслан исключительно за столом. Не хозяйским. За бутылку самогона бывший молокозаводовский плотник Шабаров специальный смастерил. Полированный, с ножками, все чин по чину, и стульчик при нем — широконький, глубоконький, мяконький. Еще когда в котятах Руслан ходил, используя кнут и пряник, приучила его Мурашиха вкушать пищу по-человечески, не на полу. Только от салфетки наотрез отказался. Ни в какую не захотел удавку на шею. В остальном — как в цирке. Ехали медведи на велосипеде… Стол сервируется. Корм в одной чашке, питье в другой. Хозяйка рядом: «Кушай, мой сладенький! Кушай, мой золотенький! Красавец мамочкин!»
«Красавец», если что не по нраву из предложенного, на раз перевернет всю разблюдовку. Мол, я твою блажь терплю, так нечего «парашу» подсовывать. Сама жри. Запрыгнет на край столика и… покатились яства по полу.
Редко такая неблагодарность случалась. Мураших знала, чем любимцу потрафить. И сладкий стол обязательно. Дыньку или изюм, или ядрышки кедровых орехов нагрызет. Конфетку когда предложит. Особенно сосательные Руслан любил грызть.
В отношении кошек тоже был сластена, каких поискать. Витамины и микроэлементы, как из пушки, наружу просились. В дело. Никаких порядочных кошек, которых пыталась на ночку-другую организовать для удовлетворения страстей хозяйка, не признавал. Полагался только на личный вкус.
В период гормональных взрывов — надо сказать, рвало беспрестанно — ночами убегал на улицу.
Мурашиха нервничала, плохо спала, выходила на крыльцо, звала…
Сколько опасностей вне дома! Собаки и другая скотина. Особенно о двух ногах. Прибьют красавца из мести. Насчет отсутствия личных врагов иллюзий не питала.
А все одно — не хотела кастрировать Руслана, раз и навсегда опростать его пороховницы, переполненные тягой к ночным отлучкам.
При возникновении темы лишения мужских достоинств, анекдот приходил на память. Волшебник предстал перед стареющей дамой. Готов, говорит, любое желание исполнить. Что нужно в закатном возрасте? Указывает дама на кота, красавца писаного: «Пусть превратится в юношу». — «Запросто!» — отвечает волшебник. Раз-два, и оказалась дама наедине с юношей бесподобной красоты. Истосковавшееся женское сердце тут же воспылало любовью. А истосковавшиеся руки заключили сказочный подарок в пылкие объятия. Осыпает юношу поцелуями, а он и говорит: «Ты лучше вспомни, как меня кастрировать к ветеринару носила!..»
Не верила Мурашиха в сказки, тем не менее, от хирургического вмешательства в половую проблему отказалась. Зачем скотину мучить? Поэтому и антисексом не кормила. Раз природа требует…
Возвращался Руслан с «крыши» грязный, поцарапанный. Мурашиха мыла специальным шампунем, лечила раны, ругалась. Несколько раз кошек с собой приводил. Дескать, жена, будет у нас жить. Но, потакая любимцу во всем, здесь Мурашиха была непреклонна. Кошек в доме с перспективой котят на дух не желала. Шугала невест поганой метлой, не задумываясь.
С ночных вылазок Руслан обязательно под утро заявлялся.
Однажды не вернулся. И день прошел, и второй. Нет кота.
Поначалу Мурашиха ругалась. Ах ты, мужичье отродье! Ах ты, бабник неугомонный! Вернешься — задам перцу!
Только ждет-пождет, а задавать некому.
Занервничала Мурашиха. В долг перестала мужикам отпускать. Потом и вовсе лавочку на замок и побежала в дом напротив.
— Клав, золотая моя соседушка, Русланчика не видела?
— Только и дел мне, что за ним глядеть!
— Он в последнее время к твоей кошке бегал.
— Что я им постель стелила, подушки взбивала? Иди вон у нее и спроси!
Кошка сидела у печки и ни мур-мур.
Мурашиха сделала пару поисковых кругов по селу, рассматривая подворотни и канавы.
Нет ни живого, ни, страшно подумать, неживого. Прихватив литр самогонки, направилась к гадалке.
— Настя, золотая ты наша, скажи, где мой Русланчик? — выставила благодарность на стол.
— Убери! — неожиданно замахала руками гадалка, хотя Мурашиха всегда была с ней в ровных отношениях. — Совсем с этой самогонкой опупела! Чтобы я свой небесный дар на твоего кота-блядуна тратила?! Ко мне люди в очередь стоят. И то не всех принимаю. Знаешь, сколько на каждого энергии божественной выходит? Вся болею потом! А ты хочешь, чтоб здоровье на кота-паскудника гробила?
— Еще деньгами добавлю, — полезла в карман Мурашиха. — Сколько?
— Нужны мне эти слезы жен и матерей!
Никакие уговоры не действовали. Отказывалась гадалка применить магические чары для поиска кота.
Тогда Мурашиха грохнулась на коленки перед гадалкой.
— Помоги! — взмолилась дурным голосом. — Не откажи! Где он? Не могу жить без Русланчика!
— Ладно комедию ломать! — убавила категоричность в тоне гадалка. Она даже подрастерялась от коленопреклонной Мурашихи.
— Погадаешь? — с надеждой спросила Мурашиха.
— И без гадания тебе каждый скажет, кто задние окорочка съел, кто передние.
— Какие окорочка? — поднялась с колен Мурашиха в нехорошем предчувствии.
— Не куриные же. Русланчика твоего.
И поведала леденящую душу историю. Ленька Васьков, через дом от Мурашихи живущий, неделю назад из отсидки вернулся, где с голодухи пристрастился кошками и собаками пополнять скудость лагерного рациона. Дома у старушки-матери тоже не больно мясом разживешься. А тут кот упитанный шастает. Ленька и подсуетился: иди сюда на закусь. Под Мурашихину самогонку и зажевал с дружками.
— Ой, сволочь! — сжала кулаки Мурашиха. — Убить мало!
Но поначалу решила предать останки любимца земле. Поспешила за ними к Леньке.
— О! — воскликнул Ленька. — А я к тебе навострился. В долг дашь?
— Только верни шкурку Руслана.
— Ты че, мать, гонишь? Я че — лох конкретный, вещественное доказательство оставлять. Сжег.
— Ирод! — заругалась Мурашиха. — Я на тебя управу найду!
И побежала к участковому.
Который тоже временами заходил к Мурашихе за самогонкой. На халяву, конечно, брал.
— Петя, призови к ответу живодера. Разве нет закона извергов карать?! Должны вещественные следы остаться от убийства. Прижми Ленькиных корешков, ты умеешь.
— Прижать я, Антонина Евдокимовна, могу любого до мокроты в штанах. Да ведь Ленька не дурак, в ответ телегу накатает, что шинок держишь. Тут и прижимать никого не след, свидетели враз против твоего аппарата сыщутся. Поди знаешь, как бабы тебя любят. И мужики недовольны. Разбавленную можешь пьяному подсунуть.
— Наговоры! — возмутилась Мурашиха.
И пошла восвояси.
Хотелось мстить, мстить и еще раз мстить.
Заделать и продать Леньке с ацетоном самогонку. Или со слабительным, чтоб на дерьмо изошел. Или яду медленнодействующего подсыпать…
Ну, уж в долг-то никогда Ленька не получит. Пусть хоть сдохнет с похмелья…
И, проходя мимо Ленькиного дома, плюнула в сторону ворот.
ПЕСТУН
Провальный стоял в отношении груздей, рыжиков и других трофеев год. На редкость никчемный. Все лето сушь. Дождей раз два и обчелся. И грибов в таком же разрезе. Маслята в июне промелькнули, да по закону подлости в ту пору Витя Сунайкин в больнице прохлаждался — язва обострилась.
А в октябре юбилей, ни много ни мало — сорок исполнится. Сестра, единственная и неповторимая Алка, грозилась из Нью-Йорка приехать. Четыре года не виделись. Гостью бы дорогую настоящей сибирской закуской попотчевать, а сырья днем с огнем не сыскать. Алка страсть как грибы Витиного приготовления уважала.