На следующий день Николай рванул за перевал. В этой глуши всего полтора рейсовых автобусов ходило, и те по причине непогоды стояли на приколе. Старлей, используя служебное положение, поехал на танке. А что мелочиться, когда вопрос жизни и женитьбы решается?
Перемахнул перевал. На подступах к аулу аксакал на камне сидит, бородка козлиным клинышком, малахай на голове.
«Где, дедушка, сельсовет?» — высунулся танкист из люка.
Аул внизу как на ладони лежал. Дома, сады и огороды.
«Мал-мала покажу», — оживился аксакал.
Указал палкой на сельсовет, дом председателя колхоза, парторга. Всю верховную власть выдал с головой. И говорит:
«Дави всех к едреновой маме».
Похоже, еще тот басмач был в молодости.
Николай к сельсовету подрулил. Заходит вовнутрь. Так и так говорит председателю-казашке. Та и слышать не хочет за перевалом бракосочетанием заниматься. Николай, надо отметить, не очень представительно выглядел. В комбинезоне. Никаких погон со звездами. Почти как тракторист. Начал он умолять-упрашивать. Да как!!. Огонь любви из глаз пышет, лазером прошивает.
Только не чиновничье сердце.
— Что я зря на танке приперся?.. — бросил Николай последний аргумент.
И пробил преграду.
Председатель на крыльцо выскочила, увидела грозную машину с дулом, настроение сразу переменилось.
— Совсем нетерпеж что ли? — захихикала. — Давай лучше у нас кызымочку тебе найдем?
— Некогда искать, командировка ек.
Вооружился Николай государственным человеком, а на перевал туман пал, того и гляди — ухнет танк в теснину. Председатель Аллаха начала вспоминать. Домой запросилась.
— Главное в танке что? — кричит Николай дорогому пассажиру.
И сам отвечает:
— Главное в танке в штаны не наложить!
Приехали они целыми и невредимыми к дорогому сержанту. Тут выяснилось, старлей еще не посвятил его в замысел по созданию семейной ячейки.
Уже и печать есть, книга регистраций заложена пальцем в нужном месте, а вторая половина ячейки, вспыхнувшая девичьим румянцем, только получает предложение стать невестой, мгновенно переходящей в жену.
— Ой! — хлопает глазами. — Мама ругаться будет, спроситься надо…
— Некогда! — Николай торопит.
На его счастье, подруга невесты, тоже сержант бюро пропусков, говорит:
— Соглашайся! Там видно будет!
Лазерный луч в глазах старлея на этот раз сокрушительно действовал.
— Хорошо, — прошептала невеста в погонах.
Шампанское они распили вместе с председателем в юбке, а вот брачной ночи не последовало. Чмокнув жену в щечку, старлей ринулся в другой пункт командировки — в Москву.
Лишь через пять дней, когда вся военная часть и аул за перевалом на десять рядов обсудили заполошную женитьбу старлея, гадая — приедет за невестой или надул ее? — Николай нагрянул устраивать брачную ночь…
Такой у Лехи боевой брат.
— Плов готовить умеешь? — спросил Леха Маргариту.
— Че его, блин горелый, делать. Из баранины в казане исключительный получается! Особенно на природе…
— Торт «Наполеон»?
— Без базару.
— А брюки слабо сшить?
— Если подружка скроит.
— Носки вязать? — продолжал экзамен Леха.
— Даже кальсоны, блин горелый, тебе мохеровые без проблем.
«Такую жену можно иметь, — подумал Леха. — Хватит уже по кустам зажиматься».
— Выходи за меня замуж, — предложил.
— Только что, блин горелый, два раза выходила, — захихикала Маргарита.
— По-настоящему.
— А мы че игрались?
— Хватит по крышам лазить, — начал приводить доводы в пользу семейной жизни Леха. — Мне уже 22 года, а тебе?
— А здесь ничего, — закокетничала Маргарита.
— У моего дядьки в районе сеновал, с него тоже звезды хорошо глядеть. Тебе-то сколько лет?
— Двадцать, — перестала кокетничать Маргарита. — Старуха, блин горелый! Какое тут замужество? Во! спутник летит!.. Хотя можно и попробовать.
— Где-где? — пытался найти плывущую звездочку Леха.
И не нашел. Но не расстроился.
— Не пора ли нам пора? — спросил невесту.
Тут-то и пришло время расстроиться. Леха обошел всю крышу по периметру. Лестницы не было. Прыгать без парашюта — самоубийственное дело. Высота — частей тела внизу не соберешь. Метров десять лететь. Соломки, конечно, никто не подстелит.
— Нету нигде, — доложил невесте.
— Во! дребездень! — захохотала Маргарита. — Будем спать здесь.
— Я че тебе горный орел на вершине ночевать?!
Леха снова начал обход крыши. Он хотел вниз, где еще автобусы вполне возможны, не надо тратиться на машину.
— Кто-то утащил лестницу что ли? — недоумевал Леха.
Маргарита вела себя беспечно, несмотря на предстоящую семейную жизнь.
— Во! блин горелый! — размечталась лежа на двери. — Будь у тебя «сотовичок», пожарных бы вызвали. У меня есть знакомый! Один раз ключи потеряла, родители в деревне гостили, он выручил. Лестницу выдвинули с машины, через балкон залез.
— Будь у меня «сотовичок», — заметил Леха, — я бы по крышам не лазил, как кот мартовский. А с пожарником что — любовь крутила?
— Во, блин горелый! еще спутник! — такнула в небо пальцем Маргарита.
— Если такая глазастая, лучше бы лестницу искала.
— Мне и здесь тепло, темно и комары не кусают. Утром рабочие придут и спустимся.
— Рабочие здесь забыли, когда были. А мне на работу утром.
Леха все-таки не был на все четыре стороны свободным. С одной стороны подпирала строительная фирма.
— Черт с ней, с работой, блин горелый!
Маргарита стала какой-то совсем беззаботной. Звезды что ли дурно влияли? Дескать, все это мелочи перед вечностью.
Вглядываясь в темноту у стен, Леха нагнулся… Голова, потяжелевшая от дум о женитьбе, перевесила ту часть, откуда ноги растут, Леха по бабьи вскрикнул «ой!» и полетел…
В полете увидел лестницу.
Ларчик с пропажей просто открывался: крыша была с выступом, и край лестницы упирался в стену под ним. Наши влюбленные, разогретые винными и эротическими градусами, торопясь в места без свидетелей, не обратили внимание на особенность расположения лестницы.
Она стояла на прежнем месте, тогда как Леха летел. Но, как уже говорилось, в отличие от булгаковской Маргариты, не был чудодейственно смазан, летел кирпичом. Ожидая костоломный удар, обречено подумал: «Отженился!»
Вышло мягче, поторопился Леха ставить крест на семейном будущем. Плюхнулся не на голую крышу первого этажа, а на тюки со стекловатой.
Но не успел обрадоваться продолжению жизни, как покрылся страшно чесучей трухой. Кожу по всей протяженности охватил нестерпимый зуд.
— Во! — услышал сверху, — еще один спутник!
«Ну, дребездень! — подумал Леха. — Тут насмерть убьешься, а такая жена, блин горелый, и не заметит кончины!»
Спрыгнул со стекловаты и, чухаясь с головы до ног, заторопился подальше от женитьбы… Пока автобусы еще ходили.
ПЕДАГОГИЧЕСКАЯ ПОЭМА
Куда ни плюнь — противоположности ведут борьбу за единство. Плюс с минусом не усидят на своих местах. Так и тянет разномастные полюса схлестнуться. И не чайку попить, а чтобы пыль до потолка. Каждый норовит единство своим знаком покрыть.
Отец Елены Владимировны дома все, что касалось забить, отпилить, покрасить, побелить, играючи делал. Щи, борщи и брюки пошить — тоже с большим удовольствием. И за праздничным столом не скучал — гитарой и песнями развлекал народ…
Отец Антона Александровича ничего тяжелее ложки по дому не поднимал. Жена в медовый месяц нацепила на ненаглядного табличку «НЕ КАНТОВАТЬ», и он, руководствуясь строгим запретом, с радостью уселся в кресло. Проблемы гвоздей или чего другого по хозяйству решались энергичной мамой Антона Александровича. Папа знать не знал и ведать не хотел, что откуда берется.