На пороге польского октября было бы неправильно в несомненном кризисе аграрной реформы видеть только проблему методов реализации социальных преобразований, техническую, организационно-административную проблему или банальный вопрос о нехватке землемеров и автомашин. Активисты новой Польши, ведущие свое происхождение от радикального левого движения, как пепеэровского, так и крестьянского и пепеэсовского, хотели в этой ситуации как можно скорее дать крестьянам землю. И это был вопрос очень глубокий, это был вопрос о движущих силах революции, о двигателях исторического процесса. Этот вопрос уже поднимался в польской политической жизни и в польской литературе в такой же степени, как и вопрос о крестьянском разочаровании и недоверии. Проблема дать — это проблема революции, осуществляемой сверху, проблема благородства, личного бескорыстия лоцманов революции, проблема противоречия между личными интересами и интересами общественными, проблема доктора Юдыма. Чтобы творить добро, нужно отречься от личной заинтересованности. Творить его можно только во имя альтруистических, общественных побуждений, а не своего личного интереса. Польская шляхта пожаловала шляхетское звание Бартошу Гловацкому. Польскую шляхту призывали, чтобы она во имя интересов родины отказалась от власти над крестьянами. Лучшие представители польской шляхты давали своим крестьянам «золотую грамоту» и отказывались — наперекор себе — от привилегий и прав своего сословия. Шли в народ, гибли в повстанческих отрядах в 1863 году, а потом в 1905 году за великое и правое дело, но вопреки собственным интересам. Прекрасна и благородна была эта польская революционность, но до чего слаба! Действительно могучее социальное движение — только движение, порожденное личными интересами огромных масс людей, классовыми интересами. Польские коммунисты, в значительной степени выросшие из жеромщины, выросли и из ее отрицания. Марксизм учил их понимать мощь классовой борьбы, считаться с материальными интересами. Грамматике революции они учились на опыте Октября, на опыте Ленина.
Польские коммунисты первыми преодолели противоречия шляхетской теоретической революционности, подкрепляя благородную цель борьбы заинтересованностью масс и обобщая в широкой альтруистической идее личные интересы угнетенных классов. Двигателями революции и прогресса должны были стать рабочий, обретающий право социального и политического продвижения; крестьянин, обретающий землю; интеллигент, обретающий поле для самого широкого применения своих знаний и способностей; нация, обретающая возможность жить и воплощать национальные чаяния. Соединение реальных интересов различных социальных сил в один поток, подобное ленинскому соединению четырех различных потоков в советском Октябре 1917 года, давало ППР неудержимо привлекательную объединяющую силу и динамическую мощь, способную возобладать над хаосом и усталостью страны, исполненной опасений и истощенной. В период кризиса реформы, на пороге польского октября, считалось, что достаточно лишь пустить в ход этот двигатель — материальный интерес масс, привести декрет в соответствие с интересом отдельного человека, привести в движение его чаяния, жажду, возмущение и гнев.
Польские коммунисты того времени учились тактике на опыте Октябрьской революции, на учении Ленина. Одной из самых мощных движущих сил революционной стихии в России в начале XX века была тяга крестьян к помещичьей земле (в России еще в 1917 году 50 процентов пахотных земель принадлежало помещикам). Острота классовых, материальных противоречий рождала ненависть; острота борьбы за конкретные материальные ценности рождала злобу. Злоба повышала накал революции, заслоняла сомнения, неясное делала ясным, заменяла недостаток средств. Так до сих пор бывало всегда, а не только там, в Пензе, Рославле, Рязани. Ведь именно Жеромский в ответ на недоверие и сомнение солдат-легионеров говорил устами Сулковского: «Я хочу, чтобы в вас вселился демон злобы»{219}. А Томаш Марушевский, деятель польского «Якобинского клуба», более 150 лет назад упрекал Высший Национальный Совет при Костюшко: «Ваши поступки, жалкие и расплывчатые, не достойны свободных людей, а тем более — делающих революцию».
29 сентября делегация ПКНО была принята Сталиным, 3 октября Пленум ПКНО заслушал отчет делегации о переговорах в Кремле. В тот же день ЦК ППР опубликовал воззвание «Все на борьбу за ускорение аграрной реформы»{220}. 9 октября первый секретарь ППР товарищ Дуняк (Владислав Гомулка) говорил: «Мы сможем провести реформу лишь в том случае, если придадим ей размах социальной революции в деревне»{221}. 10 октября ушел в отставку прежний руководитель ведомства сельского хозяйства и аграрной реформы Анджей Витос. 11 октября появилась инструкция об ускорении аграрной реформы{222}.