В декабре 1944 года основную массу наличных польских сил — 287 тысяч солдат — дала новая, народная Польша. Несмотря на все трудности, войско было. Что бы ни говорилось о политических аспектах проблемы, «битва за войско» была выиграна, а это прежде всего была битва со слабостью, убожеством, нуждой, недостатками — с послеоккупационным разорением польского общества. Следует помнить, что почти 300-тысячное войско народной Польши было создано на основе людских резервов трех освобожденных воеводств (5,5 миллиона жителей), польского населения западных областей СССР (около 1,5 миллиона), а также поляков, прибывавших из Советского Союза (около 0,5 миллиона). Всего около 7,5 миллиона. Контингент военнослужащих от этой массы людей уже осенью 1944 года достиг 4 процентов. А в конце войны после многих лет оккупации, потерь, жертв и военного истощения эти усилия были поистине огромны.
Канун. Вот уже в течение трех недель у нас перед глазами этот некогда эффектный вид города со стороны Вислы: арка Брамы страцень, валы Цитадели, круглая башня форта Траугутта, серая угловатая коробка фабрики ценных бумаг, пестрый, как оперение петуха, хребет, образуемый крышами домов на Рыночной площади и улице Бжозовой вплоть до колокольни кафедрального собора, и тяжелая махина Замка — так хорошо знакомая панорама возвышенности Старе-Мяста. Теперь — линия пустых и выжженных окон, выщербленных стен, за которыми не скрывалось ничего, кроме следующего ряда таких же щербатых стен, возвышавшихся одна за другой, выше и выше вплоть до горы развалин где-то в районе рынка. Из окопчиков боевого охранения, которое выставлялось на ночь далеко на песчаные отмели вплоть до покрытой белым в трещинах ледком прибрежной полосы Вислы, казалось, что до того берега, приближенного линзами шестнадцатикратного трофейного «цейса», до стен Цитадели, конца Бжозовой, Каменных спусков рукой подать.
В стереотрубу поддерживавших нас артиллеристов, которая размещалась на платформе старой парашютной вышки, можно было увидеть больше: кошмарную голливудскую декорацию наоборот, макет города, который имел стены не по фасаду, как для фильма, а только сзади. Разворошенный муравейник, тем более страшный, что в нем, выстуженном и покинутом, скованном морозом, припорошенном снегом, никто не протоптал дорожек, а сугробы чаще всего скрывали окоченевшие тела убитых и замученных.
5-я стрелковая рота 9-го пехотного полка занимала позиции в Зоологическом парке — небольшие ямки, вырытые на склоне надвислинского вала, вымощенные соломой, прикрытые дощечками, крышками от ящиков, кусками толя. В каждой из ямок продрогший до костей человек с винтовкой, перед глазами которого днем и ночью мертвая Варшава. Чтобы дойти до этого города, он преодолел тысячу километров!.. А за спиной лежала та часть города, которую удалось спасти, нищая, подавленная обстрелом, с трудом пробуждающаяся к жизни, но для нас все равно кажущаяся большим городом. Линия фронта проходила между домами Праги, и люди жили прямо на фронте. Мы сжились с ними. Утихли горячие сентябрьские споры. Немецкие минометы предпочитали нас, находившихся на самом берегу, немецкая тяжелая артиллерия — штатских. По нескольку раз в день она забрасывала снарядами дома на улицах Тарговой, Виленской, 11 ноября. Это не могло остановить течение жизни. Направляясь в штаб батальона, который находился на углу улицы 11 ноября, я однажды заметил в полуподвале первую открытую лавчонку с жалкими суррогатами товаров. Встречались и люди — люди, одетые в штатское, люди, которые выходили из домов и возвращались в дома, где сидели на стульях, ели за столом, спали в кроватях. Несмотря ни на что. Где все было почти так, как раньше, во времена детства, до того, как пришла война. Где было почти так, как уже скоро будет везде и для всех. В гостеприимных домах, куда можно было время от времени зайти, снять ватник и мундир, умыться по-человечески. Там мы чувствовали себя своими, особенно когда занавешивали окна, как бы в другом, невоенном, «домашнем» времени, хотя светская беседа у складчинного стола — солдатский хлеб и консервы, гражданский самогон и горячий чай — велась вокруг того, какие проходы более безопасны, как избежать обстрела и когда наконец все это кончится.