К изменению задач и увеличению глубины операции не были готовы фронтовые тылы{119} — склады, госпитали, запасы боеприпасов, горючего, силы и средства восстановления автомобильных дорог и железнодорожных путей. Все это основывалось на расчетах, предусматривавших продвижение максимум на 250 километров.
Ни один из четырех фронтов не имел достаточного количества автомашин, поэтому снабжение каждого из них зависело от железнодорожного транспорта. Ежедневно доставлять от перевалочных станций 15 тысяч тонн грузов, необходимых на каждый день наступления, удавалось только на расстояние 250 километров. Уже 5 июля войска находились в 300 километрах от перевалочных железнодорожных станций. 16—17 июля это расстояние возросло до 400—500 километров. Лишь через три недели после начала наступления народный комиссариат путей сообщения выделил фронтам специальные железнодорожные бригады для восстановления дорог на освобожденных территориях. Тем временем вся тяжесть снабжения фронта легла на автомобильный транспорт. Но ни на одном из четырех фронтов никогда не удавалось сосредоточить запаса горючего больше, чем на один 300-километровый рейс всех транспортных машин и на четыре вылета на каждый самолет. С 15 июля доставка горючего из глубины страны сократилась. Квоты, выделенные для наступательной операции, были почти исчерпаны.
Боевой состав сражающихся частей, как обычно бывает к концу наступления, катастрофически сократился: количество лиц на довольствии — около 50 процентов, число активных штыков в пехоте — до 25 процентов, количество исправных, готовых к бою боевых машин в танковых частях — до 30 процентов штатного расписания. Лишь орудийные и минометные стволы, были, как всегда в Советской Армии, в изобилии, но боеприпасов не хватало.
К концу июля последние снаряды, последние литры бензина, накопленные и предназначенные для выполнения операции «Багратион», были израсходованы{120}. 1-й Белорусский фронт, начиная наступление, имел (всего на складах и в боевых частях) по четыре боекомплекта на орудие, то есть по 560 снарядов на 76-мм пушку, по 320 — на 122-мм пушку, по 240 — на орудия более крупных калибров. Из этого в первый день битвы — на прорыв немецкой обороны — планировалось израсходовать 2,5 боекомплекта, а на поддержку преследования — 1,5 боекомплекта. До конца июля было израсходовано три боекомплекта, в полках снаряды считали на штуки: большинство из оставшихся в распоряжении войск и интендантской службы фронта боекомплектов были сэкономлены в первый день боев — снаряды, которые когда-то не были использованы, находились на рассеянных по лесам и болотам прежних огневых позициях советских батарей под Смоленском, Бобруйском, Мозырем и Луцком. Железнодорожные транспорты доходили лишь до этой линии. По 2—3 тысячи людей были заняты на восстановлении каждого из десятков мостов через столь многочисленные в Белоруссии реки. Строительные железнодорожные бригады копались в белорусской грязи и волынских песках, восстанавливая разрушенные немцами пути и уничтоженные железнодорожные насыпи с максимальной скоростью два километра в сутки. Грузовые автомашины курсировали непрерывно днем и ночью, доставляя на расстояние 500 километров снабжение для войск и ежедневно сжигая три процента горючего, выделенного фронту для всей шестинедельной операции. 27 июля в армиях первого эшелона не хватало горючего даже для артиллерийских тягачей и танков. 29 июля 6-я воздушная армия, насчитывавшая 1400 самолетов, вследствие нехватки горючего могла совершить всего лишь 95 самолето-вылетов, а 30 июля, используя остатки неприкосновенного запаса, — 232 самолето-вылета. 3-й танковый корпус остановился под Радзымином «из-за полного отсутствия горючего»{121}. Танкисты закапывали танки в песок для использования их в качестве неподвижных огневых точек, и на этот песок «кукурузники» сбрасывали бочки с бензином и ящики с боеприпасами — по два — четыре снаряда на орудие. Фронт получил 40 транспортных самолетов грузоподъемностью 2000 кг каждый, но не было соответствующей тары, а необходимость брать дополнительные баки для горючего снижала полезную грузоподъемность почти до нуля.
30 июля вокруг позиций 2-й танковой армии, растянувшихся от Вислы через Мендзылесе и Окунев до Воломина, Радзымина и обратно к Миньск-Мазовецкому, стягивалась подвижная петля, образованная контратаками пяти немецких танковых дивизий. 31 июля между деревеньками Забранец и Кольно передовые патрули наступавшей с востока немецкой 3-й танковой дивизии СС «Мертвая голова» соединились с танками 19-й танковой дивизии и стрелками дивизии «Герман Геринг», наступавшими с запада, от Праги. Советский 3-й танковый корпус оказался отрезанным 31 июля, как раз в тот день, когда в конспиративном помещении Главного командования АК на улице Паньской, 67 вице-премьер Янковский говорил: «Очень хорошо, в таком случае начинайте», а на северной окраине леса Стара-Весь генерал-майор Радзиевский, заменивший раненного в боях на улицах Люблина командира советской 2-й танковой армии генерал-полковника Богданова, принял решение: