— Гореловым, — поправляю его.
— А вы откуда знаете?
Объясняю — вместе учились в Махачкале, в институте, дружок мой.
— Парень подходящий. Ничего не скажешь. А я сам — тоже медицина. Санитаром числюсь. Но я все могу. И коком-поваром могу. И за конем могу. Какое дело срочное есть — кого послать? Дронова… В первую шеренгу… Хоть и зубов нема…
— А чего не вставите?
— Вставлял… Под Горячими Ключами. Я минометчиком, значит, был. Расчет весь перебило — один остался. Выпущаю мины, жарю по немцу, ствол аж красный. А тут, откуда ни возьмись, — генерал, генерал Провалов. «Чего, старина, делаешь?» — говорит. «Как чего, воюю», — говорю. «Кончай воевать, ты что, не видишь, немца-то уж далеко отогнали… И ранен, вижу. Зубы-то что, вышибло?» Этого я в запарке не заметил. Написал генерал записку — направили в госпиталь. Зубы мне сделали — протез. В полк воротился, но и месяцу не прошло — переломился протез.
Льдисто блеснул лиман. Кружит-тарахтит «кукурузник». Правее, на буграх, торчат несколько дзотов. А дальше, в промежутках между буграми, в ложбине, виднеются похожие на юрты круглые, аккуратные домики.
— Вот тут и полк наш стоит… Где немецкие балаганы…
Я думал, увижу машины, орудия, подводы, массу людей. А на месте, которое указал Дронов, никакого движения, почти пусто.
— Все замаскировали бурьяном, — поясняет он. — Батя так приказал, это наш командир, полковник Нефедов — во, человек! Он из морячков. Я с им у бригаде еще был. Теперь бригаду в полк переформировали… Бате дивизию давали, а он отказался. Тут, говорит, мои ребята — орлы, куда они — туда и я…
Подъезжаем к кибиткам.
— Ну, я на кухню, — говорит Дронов. — А вам прямочко, во второй балаган с того краю — там старший врач и вся санрота.
Захожу в кибитку. Шум. Фонарь «летучая мышь» горит, хотя и без него светло. Играют в домино. В кружке играющих замечаю квадратного рябого аптекаря Мостового Савелия, который приезжал с Колькой в медсанбат.
Напротив него сидит огненно-рыжий старшина, это, наверное, тот, второй, которого Дронов тоже назвал фельдшером. Аптекарь меня узнал, приподнялся.
— Товарищ военврач… Старший лейтенант Горелов на кухне. Скоро придет. Садитесь с нами.
Крутнув головой, показываю на мешок.
Э, так вы насовсем…
— Значит, нашего полку прибыло, — вставляет рыжеволосый и представляется: — Санинструктор Пыжов…
Мне нужен старший врач. Аптекарь подводит к отгороженной фанерой комнатушке. Подмигивает: начальство!
Оттуда слышен смех. Сбрасываю вещмешок. Стучу.
С нар поднимается капитан в роговых очках. За столом сидит старший лейтенант — под носом жиденькие усики.
— Ну что ж, — почесывая длинную худую шею, суховато произносит капитан, — принимайте дела у Шалджана… Жаль, конечно, что раньше не прибыли…
— Да, у нас уже врачи по звеньям распределены. Готовимся… — вставляет старший лейтенант. — Придется с вами подзаняться.
— Вы, кажется, хирургией увлекаетесь? В полку черновая работа, — предупреждают меня увеличенные очками глаза.
Они не скрывают своего разочарования. Конечно, я понимаю. Но я не виноват…
Игра в разгаре. С азартом бьют ребята костяшками домино по фанере…
— Слабачки! — кричит Савелий. — Закрываю… считай — шестнадцать… тридцать пять… Вот так… Товарищ военврач, не хотите партию?
— Чего к человеку пристал, — сердито перебивает его Рыжий. — Давайте ваши вещички, возле меня место свободное.
Санинструктор ведет в угол к нарам.
Устраиваюсь. Вбегает Колька.
— А мне Дронов сказал… Как чувствовал — будем вместе.
Садится рядом. Сопит, довольный. Говорю, что старший врач не в восторге от моего прихода.
— А, плюй с десятого этажа! Он Арама все не отпускал. У него порок митральный. — И, понизив голос, добавляет: — Они с Лажечниковым как петухи надутые ходят. Подумаешь, академию закончили! А кроме отчетов да снятия проб на кухне — ни черта не умеют… Посмотрим, какими в десанте будут…
Колька рано утром уходит на тренировку к лиману. Разбредаются из балагана и другие. Аптекарь Савелий, врач Арам и я остаемся.
Аптекарь составляет списки на медикаменты. Арам роется в вещмешке. Худющий, черные густые волосы. Дышит натужно, через рот.
— Горелов на тренировку взял и ребят вашего звена, — говорит аптекарь.
Киваю головой — Колька еще вчера предупредил.
— Ну, что, Арам, идем!
— Давай пошли…
Принимаю у него дела. Собственно, и принимать нечего. Просто нужно ознакомиться с полком. У Шалджана две тетрадки — в одной записи, проверка по форме № 20, на педикулез; в другой заметки разные: кому из бойцов надо заменить обувь, одежду; затем учет имущества звена, расписание занятий по санитарной помощи. Он отдает тетрадки.