105
За кустами сирени, весь покрытый вьющимся диким виноградом, стоял зеленый двухэтажный дом с резными наличниками вокруг окон, с резным князьком под высокой крышей. Мы обошли его кругом. На террасе увидели вывеску: "Музей имени народного художника СССР Александра Кирилловича Ситникова". Перед террасой раскинулся роскошный цветник...
Дверь террасы отворилась, вышел, грузно опираясь на палку и прихрамывая, коренастый плотный старик в белом халате, с белыми густыми и пушистыми усами, с громадной гривой седых волос над высоким лбом. Темные выразительные глаза, тонкий нос, резко очерченные губы и подбородок отличались редкой красотой.
Я его сразу узнал, так он был похож на своего отца, чей автопортрет я хорошо помнил по Третьяковке. Художник там изобразил себя с черными веселыми глазами, в таком же белом халате, с кистью в руке.
Вспомнил я и небольшой портрет сына - черноглазого мальчугана в голубой вышитой рубашке, держащего удочку. А теперь, спустя шестьдесят лет, этот мальчуган превратился в седого изыскателя Номер Седьмой. Старик глядел на нас такими же черными, как у отца, но словно виноватыми глазами.
- Что же это вы, друзья хорошие! Музей закрылся полтора часа назад. К нам нужно приезжать утренним пароходом. Идите этой дорогой,- он показал рукой,- через три километ-' ра будет деревня, там в школе можете переночевать, а утром возвращайтесь сюда.
А моя Соня - удивительно несдержанная девочка:
- Совсем не ходили, только плыли на пароходе, а устали больше, чем в любецком походе. И есть так захотелось!
Живые, умные глаза старика неожиданно заблестели так весело, словно солнышко выглянуло из-за облаков. Он улыбнулся и спросил:
- Вы в Любец ходили? Откуда вы сами?
- Мы изыскатели из Золотоборского дома пионеров.- Витя Большой гордо поднял голову.- Искали в Любце один портрет.
- Изыскатели? - удивленно переспросил старик.
- Вы Номер Седьмой?
Нет, моя Соня просто невозможна со своими бесцеремонными вопросами!
- Совершенно верно, девочка. А скажи, пожалуйста, не познакомились ли вы в Любце с остальными Номерами?
- Как же - с Первым, Вторым, Третьим,- перечисляла по пальцам Соня.
- А Номер Четвертый куда-то уехал,-подхватила Галя.- Он не сумел вырастить какие-то голубые георгины.
Старик задумался, поправил свои длинные седые волосы.
- Все мои старые друзья... Ревматизм не позволяет поехать навестить,вздохнул он и тяжело повернулся ко мне: - У вас есть папиросы?
- Простите, не могу вам предложить, я некурящий.
- А были бы, я у вас их тотчас бы отобрал вместе со спичками. Вот,указал он на сарай из толстых бревен,- наш сеновал, здесь будете ночевать. Как у вас с продуктами?
- Не беспокойтесь, мы на сухом пайке,- ответила Магдалина Харитоновна.
- Очень плохо, что на сухом. Катенька, Катюша! - позвал старик.
Из дома выкатился настоящий катышек. Такой маленькой кругленькой старушки я никогда не видывал; ну просто шарик, только что в платье и в фартуке.
И мы все догадались-это Номер Пятый, изобретательница пирогов.
- Катюша,- говорил старик,- представь себе, мальчики и девочки только что побывали в Любце, познакомились с нашими милыми Номерами.
Как же улыбалась Номер Пятый! Улыбались ее голубые
106
107
I
лучистые глаза, улыбались и сами круглые, румяные, как яблоко, щечки и даже ямочки на щечках...
- Я им дам картошки, чугун, самовар, одеяла, подушки, наши пальто, тулуп. Устали, милые?-Старушка ласково оглядела ребят и вновь сложила свои пухлые ручки на животике.
Работа закипела вовсю. Девочки стелили в сарае на сене постели, чистили картошку. Мальчики далеко в сторонке разводили костер, таскали воду, сыпали шишки в самовар. Витя Перец просто прыгал на сене, Володя фотографировал. Скоро картошка сварилась, самовар поспел, мы сели ужинать.
После ужина снова явились почтенные супруги - Седьмой и Пятый Номера.
- Вот вам на сладкое,- сказала старушка, все так же улыбаясь, и протянула нам блюдо с темным обсахаренным печеньем.- Только, простите, маловато.
Знаменитый пирог "утопленник" был нарезан на тридцать крошечных кусочков. Кусочки были малюсенькие и таяли во рту; я едва разобрал вкус пирога.
Магдалина Харитоновна села писать под диктовку Номера Пятого рецепт "утопленника"'.
Я также записал этот рецепт в подарок своей жене. Пока мы его списывали, Люся подробно рассказывала Номеру Седьмому всю историю спрятанного портрета.
Старик слушал внимательно.
- Так, так, так! Вы, следовательно, за два дня нашли больше, чем я за два месяца! Кинжал! А, каково?-улыбался он.- Только вы с вашими поисками, мне кажется, свернули в сторону. Ведь о портрете никто никогда нигде не писал и не говорил, кроме вашего библиотекаря... Тише, тише, не перебивайте. История Ирины Загвоздецкой, полюбившей крепостного,- это, конечно, достаточно занимательная, романтическая история, но она к вашим изысканиям отношения не имеет, к тому же хорошо известна. А вот кто был тот талантливый художник, написавший натюрморт,- эту загадку
1 Вот этот рецепт, три стакана белой муки и 200 граммов сливочного масла смешиваются, затем рубятся ножом, затем кладут одно яйцо, полпалочки дрожжей и полстакана молока; снова рубят ножом. Комок теста топят в ледяной воде. Через сорок пять минут комок почему-то всплывает. Сыплют на стол 250 граммов сахарного песку и 200 граммов грецких орехов и с этой смееью раскатывают тесто. Полученный валик режут на куски и ставят на противне в духовку на 15 минут.
108
пока .еще не разгадал никто. Ни отец мой много лет назад, ни мы все изыскатели. Подождем, что окажется в найденном вами письме. Будете завтра осматривать музей, покажу вам другое письмо об этом натюрморте. А теперь спокойной ночи!
Спать в мягком, душистом сене было очень приятно, только все нестерпимо толкались, наезжая один на другого.
Утром Номер Седьмой повел нас в музей.
Здесь, на высоком берегу реки, художник когда-то построил этот дом, здесь он прожил всю жизнь. Он бродил по этим лесам, по полям, вдоль реки. Здесь он создавал свои картины.
Невольно я вспомнил Третьяковку...
Я хожу туда два-три раза в год и останавливаюсь только у немногих картин.
За день ее не осмотришь - слишком много богатств хранится в шестидесяти залах галереи. Как хорошо, что совсем недавно я провел целый час в зале художника Ситникова!
Больше всего я люблю два пейзажа Ситникова: один - темный, заросший пруд, а за ним суровые ели и золотые поникшие березы, освещенные заходящим солнцем, и другой - холодная голубая река, а по высокому берегу осенний березовый лес.
Кажется, ничего особенного не изобразил художник, а всмотришься в его картины и диву даешься - как он сумел так передать красоту русской природы!..
...Люблю я пышное природы увяданье, В багрец и в золото одетые леса
неожиданно продекламировал звучным грудным голосом Номер Седьмой.Ясными осенними днями мой отец любил повторять эти слова Пушкина.
Мне вспомнился тот пейзаж реки в Третьяковке. И я увидел из окна музея эту же реку. Только сегодня лес был не золотой, увядающий, как много лет назад, а зеленый, наполненный сиянием солнца.
В комнатах музея было много интересных личных вещей художника - его письменный стол, археологические коллекции, множество самой разнообразной посуды, портреты бабушек и дедушек, старинное оружие... По стенам висели его картины и пейзажи. Я рассеянно оглядывал вещи, мебель. Для меня лично пейзажи на стенах и эта прекрасная окру
109
жающая природа, которую художник запечатлел в своих пейзажах, вот что было самое интересное и самое главное в музее и его окрестностях.
Ситников умер после революции. Целая комната в музее была посвящена его занятиям со школьниками: как он учил ребят рисовать в здешней сельской школе, поправлял их неумелые рисунки, как рисовал декорации для школьных спектаклей. Двоих мальчиков даже устроил в Москву, в Художественное училище.