– Сижу.
– А чего сидишь?
– Ты меня так напугал, что я мимо сделал…
– Не бойся! Я никому про это не скажу. Но и ты меня не видел. Понял?
– Понял, – отозвался Солдатов и грустно вздохнул. Джером вышел из туалетной комнаты и, придержи-вая на животе бутылку, тихо побежал по коридору к спальням. Заглянул в свою комнату, учуял испорчен-ный воздух и понял, что Супонин тоже вернулся и уже спит. Мальчик осторожно затворил дверь и на цыпочках пошел к комнате, расположенной на другой стороне ко-ридора. Он вошел в спальню, остановился посреди, при-слушиваясь к дыханию спящих, затем вытащил из брюк бутыль, прислонил стекло к щеке, пробуя, согрелась ли кровь, подошел к кровати у окна и склонился над ней, рассматривая лицо спящего Бибикова. Гераня спал крепко, словно убитый. Он поджал под себя жирные ко-ленки, а толстая ладошка лравой руки покоилась под свинячьей щекой. Рот Бибикова был приоткрыт, и от краешка губ к подушке тянулась дрожащая слюнка.
Джером открыл бутылку и осторожно стал поли-вать куриной кровью лицо Герани.
Поскольку кровь на-грелась на животе, Бибиков не учуял ее липкости на своей физиономии и продолжал спать молодецким сном. Джером полил его щеки и шею, остатками измазал по-стельное белье и засунул опорожненную бутыль под кровать.
Потом мальчик присел на краешек матраса своего одноклассника и мягко потрепал его по плечу. Бибиков открыл глаза, чмокнул губами и втянул в себя слюну.
– Ты чего? – чавкнул он спросонья.
– Ты весь в крови, Гераня.
– Чего?
– У тебя из горла кровь хлещет, Бибиков, – пояс-нил мальчик.
Гераня сел в кровати и только сейчас почувствовал на своей коже липкое вещество, стекающее к брюху. Он мазнул по своему лицу пятерней и понюхал.
– Кровь, что ли? – произнес Бибиков удивленно. – Откуда? – попробовал на вкус.
– Я тебе горло перерезал, – сказал Джером. – Ты скоро умрешь. В человеке всего четыре литра крови, а из тебя уже полтора вытекло. Так что минут пять оста-лось. Не больще. Что ты сейчас чувствуешь, Бибиков?
Бибиков ошарашенно огляделся по сторонам, увидел темные пятна на белом пододеяльнике, завращал глаза-ми, постепенно соображая, а когда наконец мысль в его голове определилась, он в ту же секунду схватился за горло и завыл тихим голосом.
– Ты перерезал мне горло! – выл Гераня.
– Перерезал, – подтвердил Джером. – Кстати, а что сегодня давали на ужин?
– Ты убил меня…
– Да, сейчас ты умрешь…
– Мне больно…
– Потерпи мгновение.
– Я умираю…
Джером погладил Бибикова по голове, словно ребен-ка, у которого болит зуб.
– За все содеянное в жизни когда-то приходится от-вечать, – заметил он. – А ответ монсет быть только один – смерть. Грешил ты или не грешил, все одно – смерть. Не так уж важно, рано или поздно ты сделаешь свой последний вздох.
Бибиков захрипел. Он держался обеими руками за горло, выпучив глаза, и ждал, когда сердце последний раз ударит в колокол души и та, лишившись равнове-сия, сдернется с места и устремится в неизведанное.
– Самое главное, дорогой Бибиков, куда направится твоя душа. Если говорить честно, положа руку на серд-це, ей место там, – Джером ткнул пальцем в пол. – Но говорят, что дети в ад не попадают. А в раю тебя будет поджидать мой отец, капитан Ренатов.
– Мой отец – полковник, – жалобно выговорил Ге-раня. – Он тоже в раю… А твой – всего лишь капи-тан…
Джером задумался. В словах Бибикова была своя правота. Он решил переменить тему разговора:
– Скажи, Бибиков, что ты чувствуешь сейчас, когда тебе осталось одно мгновение? Ты видишь смерть?.. Как она выглядит?.. Тебе страшно?
Бибиков заплакал. Из его маленьких глазок потекли слезы, смешиваясь с куриной кровью. Он продолжал ти-хонько подвывать, боясь заорать во все горло, чтобы не ускорить свой конец.
– У тебя, Гераня, – продолжал Джером, – повреж-дена сонная артерия. Помнишь, мы проходили по анато-мии. Артерия несет в себе кровь. Ее стенки снабжены эластичными мышцами. При каждом ударе сердца арте-рия сокращается, и оттого образуется пульс… Кстати, как твой пульс?
Джером взял Гераню за руку, нащупывая пульс на кисти.
– Ужас сколько крови! В тебе, Бибиков, почти столько же крови, как в лосе!.. А пульс твой нащупать ие могу!
– Позови доктора Струве, – шепотом попросил Ге-раня. – Я боюсь…
– Доктор Струве не поможет. Когда он приедет, твое тело уже начнет остывать и ты пойдешь синими пят-нами!
Бибиков громко икнул.
– К твоим ногам привесят бирочку и похоронят на бедняцком кладбище!..
На соседней кровати зашевелился Чириков – длин-ный, но очень худой подросток, крайне способный к ма-тематике. Он сел в кровати, протер сонные глаза и на-пялил на нос очки.
– Эй, что у вас там происходит? – Он протяжно зев-нул. – Ночь на дворе, а вы лясы точите.
– Он мне горло перерезал… – заплетающимся язы-ком проговорил Бибиков. – Я умираю…
– Чего-чего? – не понял Чириков.
– Я перерезал Бибикову горло, – отчетливо произ-нес Джером. – Он умирает. Не понял, что ли?!
Чириков охнул, слетел с матраса и включил в спаль-не свет. От открывшейся картины у него отвисла че-люсть. Гераня сидел на краю кровати, сжимая руками горло. Вся его грудь и живот были вымазаны кровью, он трясся как в лихорадке, а по жирным ляжкам потекла желтая струйка, образуя на полу лужу. Долговязый подросток присел возле Бибикова и, кривя лицо, стал его рассматривать. – За что ты его, Ренатов? – с ужасом спросил он.
– Нашло что-то, – ответил Джером. – Какая-то сила заставила…
– Эй, погодите-ка, погодите!.. – встрепенулся Чи-риков. – А что-то я раны не вижу!.. Ну-ка! – Он оторвал негнущиеся руки Бибикова от горла и внимательно рассмотрел его шею. – Ну, так и есть, раны-то нету, от-куда кровь тогда?..
Странное дело…
Джером продолжал сидеть на кровати Герани, отвернувшись в сторону окна.
– Эй, Бибиков, у тебя чего-нибудь болит? – спросил Чириков.
– Горло, – просипел Гераня.
– Но раны-то нету… Просто кровь… Может, из носа?
– Я, пожалуй, пойду, – безразличным голосом сообщил Джером и встал. Звякнула бутылка, задетая его ногой. Она по-предательски выкатилась из-под кровати, сочась капельками куриной крови из горлышка.
– Та-а-к!.. – протянул Чириков. – Так-ак…
– Умираю, – прошептал Бибиков, ничего не замечая вокруг. – Последняя минута настала…
– Пошел я, – еще раз сообщил Джером.
– Погоди! – Чириков схватил его за руку. – Не стони! – рыкнул он Геране. – Не сдохнешь ты! Не резал он тебе горло! Видишь – бутылка на полу!
Бибиков покрутил глазными яблоками. Он глянул сначала на пол, потом на Джерома, туго соображая.
– Ну, теперь понял?
Гераня ощупал свое горло и грудь, затем ноги, мокрые от мочи.
– Он же тебя просто вымазал в крови! Ничего он тебе не резал! Теперь-то ты понял?!
– Ну, чего схватился? – спросил Джером Чирикова, выдергивая руку.
– Тебе конец, Ренатов! – с сожалением отметил долговязый подросток. – Сейчас он придет в себя и тогда… Не завидую тебе…
– Так, значит, я не умру? – с надеждой в голосе спросил Гераня.
Джером хмыкнул. Чириков отпустил его руку и сел на свою кровать, с любопытством ожидая продолжения.
– Значит, говоришь, он меня вымазал кровью?
– Вымазал, – подтвердил Чириков. – Как дважды два…
И тут Гераня заревел, как бешеный медведь. Он вскочил с кровати, оскалив пасть, сжал кулаки и прыгнул на Джерома.
– Да я тебя, падла!.. – ревел он, осыпая голову мальчика ударами. – Я тебе, куриная потрошина, киш-ки выпущу и на шею намотаю!..
Избивая Джерома, Бибиков брызгал слюной, выплевывая ругательства, а Чириков воодушевленно наблю-дал за этой картиной, изредка вскрикивая:
– Тише, ребята, тише!
– Бибиков, миленький!!! – визжал Джером. – Пожалей меня, родной! Я для тебя все сделаю!.. Пожа-ле-е-й!..
– Тише, ребята, тише!..
Тут дверь в комнату отворилась. На пороге спальни стоял г-н Теплый в измятой пижаме и с метровой линей-кой в руках…