Сорок первый день
Июль в этом году выдался особенно знойным и душным. Плавились не только улицы и дома - казалось, само солнце подтекает, словно круглый сыр в печи, дырявится и капает на город золотыми брызгами. Золото в фонтанах, на листве деревьев, бликами по окнам… Первый раз в жизни я так сильно ненавидел золото.
- Чего вы боитесь, Олег Эдуардович?
- А чего люди боятся чаще всего? - спросил я, задумчиво разглядывая крышу соседнего здания. Темные пятна голубей изредка планировали на нее и тут же отскакивали, словно мячи. Продолжали свой полет в поисках менее раскаленных поверхностей.
- Самой распространенной считается ангинофобия, - ответил Андрей Борисович.
- Страх задохнуться? - хмыкнул я, отрываясь от окна. - Нет, не настолько. Я могу задерживать дыхание на пять минут. Практика, знаете ли…
Психолог оценил взглядом мою выправку и уважительно кивнул. Потом что-то пометил в своем блокнотике и спросил:
- Тогда что?
Я передернул плечами. Достаточно заметно, но не слишком, чтобы жест лишь подтвердил мою неприязнь. Мне всегда было трудно признаваться в своих страхах.
- Пауков. Банально, да?
- В таких вопросах банальностей не бывает, - заверил меня дипломированный врачеватель душ. - Подсознание – дело тонкое и неповторимое.
Он был совсем еще молодой, около тридцати, может, чуть старше. Холеный, лоснящийся. Сидел важный такой, напротив меня… коренастого, пошлифованного жизнью, с сединой на висках. И кто кому тут помогать должен? Смех, да и только.
- Как давно у вас эта фобия?
- С детства. - Я достал из кармана джинсов четки, встряхнул и начал перебирать отливающие металлом бусины. И улыбнулся, заметив интерес психолога: - Помогают расслабиться и сконцентрироваться.
- А что за символ? На крест не похоже.
- Не знаю, - ответил я искренне, положив на ладонь увесистую кристальную снежинку. - Просто сувенир из далеких краев.
Я и сам не мог объяснить, откуда у меня такая любовь к этой безделушке. Таскал с собой везде. Стоило забыть ее дома - и чувствовал себя не в своей тарелке. Даже телефон так не боялся забыть, как четки эти.
- Неплохо, - кивнул Андрей Борисович. - Иногда нам нужны такие вот «маячки».
- Да, наверно, - согласился я, прислушиваясь. - Как-то, знаете, и нервничаю меньше…
А я действительно начинал нервничать.
Потому что стоило мне отвлечься от окна – и нервы напряглись, зрение, обоняние и слух автоматически обострились, чуя неладное. Потому что стоило замолчать, и к монотонному гулу работающего кондиционера начинал примешиваться еще какой-то звук. Тихое жужжание, вибрация, улавливаемая скорее моей отточенной за долгие годы службы интуицией, а не ушами.
- Ну, хорошо, - продолжил Андрей Борисович, чуть подавшись вперед. - Если у вас остались еще какие-то вопросы по моей методике, то прошу.
Я собрался с мыслями, снова перевел взгляд за окно. Мир кипел, выплескивался на стекло полуденным огнем. Мир был таким живым… слишком живым. Очень не хотелось снова туда возвращаться…
- Почему именно сорок один день? - спросил я, наконец. - Видите ли, моя работа… Хм. Не уверен, что у меня получится выбираться к вам каждый день.
- О, - покачал головой психолог, - это совершенно необязательно! Имеется в виду, что вы должны все это время следовать пунктам методики, не пропуская ни одного дня. А я лишь установлю вам гипно-карман.
Я сам не понял почему, но слово «карман» в подобном контексте крайне неприятно резануло слух. Показалось, тут должно быть какое-то другое слово…
- Вы погрузитесь в сон, - продолжил Андрей Борисович, сопровождая слова отточенными, красивыми жестами. На долю секунды я представил, как он заучивал их перед зеркалом, поворачиваясь так и эдак, - и не смог сдержать улыбки. - Мы попытаемся убедить ваш разум, что вы не боитесь пауков. Ваша же задача – каждый день идти на страх, проводя в обществе паукообразных как можно больше времени. Можно, к примеру, купить себе домой… небольшого.
- Эээ…
- Но можно и картинку, - приободрил меня психолог. - Только понатуральнее. Мозг и ее примет за угрозу. Главное – не лениться. И не пропускать ни одного дня, это очень важно. За сорок дней сформируется новая привычка. Так сказать, гипно-карман раскроется. И ваша фобия исчезнет.
Я автоматически прислушался к голосу психолога. Нет, тут все в порядке. Что же так не давало мне покоя? И, прежде чем продолжить разговор, я взял паузу, концентрируясь так упорно, как только мог. Неприятный гул просочился под черепную коробку, прошелся щекоткой по нервным окончаниям. Изводящее ощущение… я впился руками в четки, сжал зубы, пытаясь отогнать наваждение.
Андрей Борисович все смотрел на меня внимательно, ждал вопросов и уточнений, кондиционер позади него натужно урчал, гонял воздух, создавая над головой психолога еле заметное подрагивание.