— Так что вы остались с непокрытой головой?
— А разве в Париже я шляпы не достану, черт побери? Куплю шляпу еще красивее старой и украшу бриллиантом в два раза крупнее.
Офицер едва заметно пожал плечами. Но это движение не ускользнуло от гасконца.
— В чем дело? — сказал он.
— У вас есть пропуск? — спросил офицер.
— Конечно, есть, и не один, а целых два.
— Одного достаточно, был бы он в порядке.
— Но, если я не ошибаюсь — да нет, черт побери, не ошибаюсь, — я имею удовольствие беседовать с господином де Луаньяком? — спросил гасконец, вытаращив глаза.
— Вполне возможно, сударь, — сухо ответил офицер, отнюдь не в восторге от того, что его признали.
— С господином де Луаньяком, моим земляком?
— Отрицать не стану.
— С моим кузеном!
— Ладно, давайте пропуск.
— Вот он.
Гасконец вытащил из перчатки искусно вырезанную половину карточки.
— Идите за мной, — сказал Луаньяк, не взглянув на карточку, — вы и ваши спутники, если с вами кто-нибудь есть. Мы проверим пропуска.
И он встал у самых ворот.
Гасконец с непокрытой головой последовал за ним.
Пятеро мужчин потянулись вслед за гасконцем.
На первом из них была великолепная кираса такой изумительной работы, что казалось, она была создана самим Бенвенуто Челлини.[5] Однако фасон кирасы вышел из моды, и потому, несмотря на свое великолепие, она вызывала не восторг, а насмешку.
Второй спутник гасконца шел в сопровождении толстого седоватого слуги: тощий и загорелый, он казался прообразом Дон Кихота, точно так же как слуга его мог сойти за прообраз Санчо Пансы.
У третьего на руках был десятимесячный младенец, за кожаный пояс мужчины держалась жена, за юбку которой цеплялись два ребенка — один четырех, другой пяти лет.
Четвертый мужчина тащился хромая, с длинной шпагой на боку.
Наконец, шествие замыкал красивый молодой человек верхом на породистом вороном коне.
По сравнению с прочими он казался настоящим королем.
Вынужденный продвигаться вперед достаточно медленно, чтобы не опережать своих сотоварищей, молодой человек на мгновение задержался.
В тот же миг он почувствовал, как кто-то дернул его за ножны шпаги, и обернулся.
Внимание его привлек черноволосый юноша, невысокий, гибкий, изящный, с горящим взглядом и в перчатках.
— Что вам угодно, сударь? — спросил всадник.
— Сударь, прошу вас о милости.
— Говорите, только поскорее, пожалуйста, видите, меня ждут.
— Мне надо попасть в город, сударь, мне это крайне необходимо, понимаете?.. А вы одни, вам нужен паж, который оказался бы под стать вашей внешности.
— Так что же?
— Услуга за услугу: проведите меня в город, и я буду нашим пажом.
— Благодарю вас, — сказал всадник, — но я не нуждаюсь в паже.
— Даже в таком, как я? — спросил юноша и так странно улыбнулся, что ледяная оболочка, в которую всадник пытался заключить свое сердце, начала таять.
— Я хотел сказать, что не могу держать слуг.
— Да, я знаю, вы небогаты, господин Эрнотон де Карменж, — молвил паж.
Всадник вздрогнул. Но, не обращая на это внимание, юноша продолжал:
— Поэтому о жалованье мы говорить не станем, наоборот, это вам заплатят в сто раз больше, если вы согласитесь исполнить мою просьбу. Позвольте же служить вам, хотя мне и самому случалось отдавать приказания.
И юноша пожал всаднику руку, что со стороны пажа было довольно бесцеремонно. Затем, обернувшись к уже известной нам группе всадников, он сказал:
— Я пройду, это главное… Вы, Мейнвиль, постарайтесь сделать то же самое любым способом.
— Пройти — еще не все, — ответил дворянин. — Нужно, чтобы он вас увидел.
— О, не беспокойтесь! Если я пройду через эти ворота, он меня увидит.
— Не забудьте условного знака.
— Два пальца, приложенные к губам, не так ли?
— Правильно, а теперь — да поможет вам бог!
— Ну как, господин паж, вы готовы? — спросил владелец вороного коня.
— К вашим услугам, хозяин, — ответил юноша.
И он легко вскочил на круп лошади позади своего спутника, который поспешил присоединиться к остальным избранникам, уже вынимавшим пропуска.
— Черти полосатые! — произнес Робер Брике, следивший за ними взглядом. — Да это целый караван гасконцев, разрази меня гром!
III. Проверка
Проверка, предстоявшая шестерым избранникам, которые на наших глазах вышли из толпы и приблизились к воротам, оказалась несложной.