А теперь вернемся к событиям сорок четвертого года, расскажу о поездке Гроссмана и Коломейцева в танковую бригаду. Там они встретились с комбригом полковником Бабаджаняном. Фамилия Василию Семеновичу знакомая, но вначале он не обратил на нее внимания: мало ли на свете однофамильцев! Командир бригады, человек невысокого роста, живой, веселый, принял корреспондентов тепло. Побеседовали они, и Бабаджанян хотел отправить их назад: КП бригады обстреливался противником. Но сплавить спецкоров не удалось, весь день они пробыли в бригаде. А во время ужина, когда начались воспоминания, выяснилось, что Бабаджанян и есть тот самый командир, полк которого действовал на западном берегу Клевени под Глуховом.
— Да, я там был, — сказал Бабаджанян и, усмехнувшись, добавил: — Но вы меня убили…
Писатель смутился и после небольшой паузы заявил:
— Я вас убил, но могу воскресить…
Вот об этом эпизоде спецкоры мне и рассказали, когда вернулись на КП армии. А я, вспомнив свою дискуссию с Гроссманом о концовке повести, заметил:
— Слава богу, один из «убитых» вами оказался живым…
Василий Семенович подружился с Бабаджаняном, иной раз делал стокилометровый крюк, чтобы побывать у него. В результате он написал документальную повесть «Советский офицер», посвященную Амазаспу Хачатуровичу, позже ставшему главным маршалом бронетанковых войск, — яркое произведение о полюбившемся автору, им «убитом» и им же воскрешенном герое.
Дважды появлялся в 38-й армии Михаил Зотов. Совместил он, как сам заметил, приятное с полезным. Было это в те дни, когда наша армия проводила Проскуровско-Черновицкую операцию — в самом ее начале и после окончания. Оба раза с приключениями. Первое носило почти комический характер: оставив на дороге свою увязнувшую в грязи машину, Зотов добирался до политотдела пешком, и мне пришлось взять на себя заботу о ремонте его сапог. А второй визит к нам едва не закончился трагически. Михаил Михайлович прилетел на редакционном самолете. Опытный летчик удачно посадил машину в десятке метров от политотдела, прямо на деревенскую улицу, и столь же искусно сумел взлететь на другой день с этой площадки. Но по возвращении в штаб фронта при посадке на раскисший грунт самолет скапотировал и разбился. Летчик выбрался из-под обломков самостоятельно, корреспондента пришлось вытаскивать. К счастью, и тот и другой отделались легкими ушибами.
Обрадовала меня и корреспонденция Зотова. И не только тем, что в ней содержались добрые слова о боевых действиях нашей армии, а еще и тем, что мой коллега по «Красной звезде», ведающий отделом партийной жизни, глубоко постиг также оперативное и тактическое искусство. В статье не только раскрывалась идея операции и ее осуществление, но и высказывались полезные рекомендации на будущее, к которым следовало прислушаться.
В течение долгого времени был у нас в армии Василий Коротеев. Он был назначен корреспондентом по 4-му Украинскому фронту, куда входила и 38-я армия, но прикипел к нам. Что скрывать, было у него здесь известное преимущество перед спецкорами других газет. Я сразу откликался на все его просьбы. Раньше всех он узнавал о предстоящих операциях. Его материал в первую очередь передавался в Москву по нашему Бодо. Бывало, зайдет ко мне с очередной корреспонденцией, попросит прочитать и поправить. А я ему в шутку говорю:
— Вы что, забыли, что я теперь не ваш редактор и не ваш начальник?
А он отвечает:
— Неизвестно, что сильнее, начальник или хороший друг…
Вспоминаю я и приезд Александра Авдеенко. Это было в октябре сорок четвертого года. Сидел я в типично «карпатской» хатке под зеленой ржавой крышей, записывал что-то, готовясь выехать в дивизию. Слышу, зашумела под окнами машина. Выглянул — у крыльца стоит черный трофейный «оппель», весь заляпанный густой, как тесто, грязью. Из машины выползает человек в длиннополой шинели с капитанскими погонами, в солдатской ушанке. Авдеенко Саша!
— Саша! Откуда? Куда?
— Тебя повидать. Давно собирался. А заодно посмотреть, как вы здесь воюете. И даже написать о вас.
Привез он почему-то мне в подарок пишущую машинку с немецким шрифтом, каких у нас самих было навалом, и, чудак-человек, объясняет:
— Только буквы заменить и будет работать…
Посидели мы с ним недолго, я торопился на правый фланг армии, где обстановка была сложной. Ему же я посоветовал, если он хочет увидеть, как воюют в Карпатах, отправиться к горе Круглая — там наши войска начали очередной штурм, да еще заглянуть в Чехословацкий корпус. Дал в провожатые своего адъютанта.