До сих пор помню не вкус молока, но его притягательный, сладковатый запах и тугую, теплую, манящую материнскую грудь. А еще состояние блаженства и покоя, вливающихся горячим потоком. Никогда более ничего подобного не испытывал!
Где-то за окном в летних сумерках бесконечно трещал козодой.
Еще одну, более раннюю картинку явственно вспомнить не могу, но связана она почему-то с маминой шерстяной шалью. Брал ее в руки, нюхал, прикладывал к лицу и вроде бы начинал уже погружаться во тьму прошлого, но чего-то еще не хватало, может быть, зрительного и слухового рода. Спросил у бабушки, каким образом я связан с этой шалью, и оказалось, меня завернули в нее поверх одеяла и так привезли из роддома. Но вспомнить этого я так и не смог, точнее не успел: в отцовском доме случился пожар, и все родительские вещи, самое главное — фотографии, письма, бумаги — все сгорело.
Думаю, наше познание в пору молочных зубов одновременно формируют все четыре основных органа чувств, но я хотел бы остановиться на последнем — осязании. Само слою осязание говорящее: через прикосновение к ОС (оси, началу, истине) постигать суть предметов, буквально делать собственностью своего ЯЗ. Безусловно, чувствительные ладони рук — его основные сканирующие «датчики», также связанные с мозгом (русский глазам не верит...), но уже не по прямой схеме, как глаза и уши. И это не единственный универсальный «приемо-передатчик» информации. У младенца это еще и молочные зубы. Мы радуемся их появлению (событие!), но как-то не берем во внимание роль первых зубов в развитии ребенка, считаем, что он все тянет в рот, повинуясь сосательному инстинкту, стремлению насытиться или еще нелепее — думаем, у него десны чешутся. И запрещаем грызть все что ни попадя, опасаясь инфекций, а то еще и проглотит что-нибудь. На самом же деле это в большей степени исследовательские действия младенца, все пробовать на зуб. На молочный зуб, важнейший орган восприятия, познания материального мира (Точно так же поступают детеныши многих видов всеядных млекопитающих животных, вспомните щенков, грызущих все, что подвернется.)
Наши пращуры прекрасно об этом знали, поэтому Дар Речи сохранил выражения «я на этом зуб съел», «попробовать (мысль, идею) на зуб», «грызть гранит науки», «это занятие (дело, идея) ему не по зубам» и так далее.
Чаще всего человек рождается с чистыми деснами, и его молочные зубы — единственные органы, которые полностью меняются к определенному сроку жизни. Все остальное, вплоть до ногтей и волос, образованы еще в материнской утробе, единожды и до глубокой старости или вовсе до кончины. Временность говорит об уникальности самих зубов и того периода, пока они существуют. Это и наталкивает на мысль, что предназначены они не только для того, чтобы разжевывать твердую пищу. (О зубах мудрости поговорим позже.)
Первые два передних в нижней челюсти появляются к шести месяцам жизни, а то и раньше, когда в общем-то ничего грубого жевать и не нужно, да и нет еще ярко выраженного жевательного инстинкта Тем паче у дитя довольно твердые десна, способные расправиться с яблочной долькой. К восьми вырастают два верхних резца, и первым предметом исследований оказывается сосок материнской груди. Плоть кормящей матери, а не пища. Кстати, в этом возрасте еще наши бабушки определяли будущий характер ребенка и говорили; мол, если некоторое время покусывает сосок, а потом перестает, то человеком вырастет разумным, добропорядочным, мудрым. Если же продолжает кусать не только грудь, причем с нарастающей силой, но и другие части тела матери, то примета плохая, будет вздорным, неуравновешенным, жестоким. А надо помнить, что объект младенческого исследования — сосок, сгусток нервных окончаний, связанных с мозгом женщины, многими внутренними органами, секрециями, и еще это сильнейшая эрогенная зона Пробуя его на зуб, ребенок подключается к матери и считывает информацию. Это и есть процесс осязания, присвоения знаний, причем на уровне тонких, тончайших взаимообразных энергий. Из биологического существа, из детеныша новорожденный превращается в человека, исследуя материнскую плоть и ее духовную составляющую.
Суть здесь, скорее всего, сокрыта в устройстве первых молочных зубов. В противовес расхожим мнениям, у них есть и корни, и нервы, как у обычных, только особые, способные безболезненно рассасываться, от чего и возникло суждение, будто их вовсе нет. Никакая более костная ткань в организме не обладает такими свойствами и всегда отторгается, становится инородным телом, будь то «взрослый» зуб или осколок кости от перелома. Тут же корень и пронизывающий его нерв растворяются в плоти ребенка без остатка, поэтому выпадает лишь верхняя часть зуба, коронка. Язык сохранил атавизм некого переходного периода в обычае: выпавший молочный зуб закатывают в хлебный мякиш, бросают на лежанку печи и говорят при этом: «Мышка, мышка, возьми себе лубяной, дай мне костяной».
И еще совет: никогда не жалейте испорченных молочными зубами игрушек и вещей, пусть грызет все, что попадет под руку (исключая, конечно, опасные предметы), и никогда не давайте ему специального пластмассового кольца, предлагаемого для того, чтобы ребенок якобы «точил зубы». Этим кольцом вы замкнете его осязательную страсть познания мира.
С ростом же молочных зубов связано время, когда ребенка окончательно отнимали от груди. Сигналом становилось появление клыков, которые прорезываются к двум годам жизни. Примерно в это же время он прекращает тащить в рот игрушки, окружающие его, предметы, и если что-то грызет, то уже умышленно, пробуя на вкус То есть к осязательной функции зубов подключаются вкусовые рецепторы. Вкусить — слово также говорящее, от кусать. (В этой связи знаменательно слово — искушение, то есть познание запретного до определенного срока либо условия.) Поэтому вряд ли стоит отделять этот орган чувств от осязания, к тому же язык сохранил норму мы вкушаем пищу, которую следует раскусывать, пережевывать, но молоко, воду и прочие жидкости сосем или пьем Хотя слогокорень ПА означает и пищу, и питье (паять — пить, поить, патока — текущий сок, паужин, паобед — время еды, а хлеб, который можно хлебать или жевать, вовсе называли папа). И слово пары (пара — ед число), то есть вспаханная и оставленная на отдых нива, буквально пьющая солнце!