На своих уроках я буду использовать термин «русский язык» лишь по той причине, что русское наречие, доставшееся нам в наследство от племен с названием Русь, оказалось доминирующим среди иных наречий, получило широкое распространение и более понятно современному человеку. Как бы меня ни грела горделивая мысль о собственной национальной принадлежности, я отчетливо понимаю, что язык, на котором думаю, говорю и пишу, родился и возрос из единого славянского корня и до сей поры связан с ним единой кровеносной системой. Дар Речи не обманешь: название национальности «русский» единственное среди всех иных названий звучит как имя прилагательное и отвечает сразу на два вопроса: Кто? и Какой? Кроме того, еще недавно в языковом ходу было слово «обрусевший», применительное к любой национальности. Обрусевшие немцы, к примеру, подвергнувшись истерии «национальной свободы и возрождения» начала девяностых, бросились на свою германскую прародину и только там обнаружили, что они — русские до мозга костей, не способны жить ни в каком ином этническом пространстве и что от немецкого у них остались одни лишь фамилии. Не зря говорят: «Русский — это не национальность, это судьба». Можно еще добавить: это характер, образ мышления и поведения, выработанные благодаря образовательности Дара Речи. Это он, Дар, творит наш образ.
Однако вернемся к теме урока.
«Бог» в общеславянском контексте и, в частности, в русском языке — такое же говорящее за себя слово, особенно в форме «Боже». Бо же — это огонь. Бо в данном случае указание, «это, он», как в «Слове...» указание: «Боян бо вещий, аще кому хотяше песнь творити...». Буквы Ж, 3, Г — знаки огня и огненного света, поэтому они непременно будут в словах, где подразумевается огненное начало — жизнь, жрец, жар, зной, зга (искра), заря, гореть, гарь, гневаться. Точно так же огненная составляющая заложена в говорящем слове князь — княже — княгиня: все три знака повторяются в разных формах, поскольку изначально княже, буквально: «... ко мне несущий огонь», то есть не добытчик, а хранитель, содержатель огня. Его бог — Сварог и сыновья — огни- сварожичи. Сам знак Ж четко сохранил в начертании руническое прошлое и внешне выглядит, как костер.
И опять слово «бог» напрямую связано со словом и на сей раз вовсе не в библейском тексте, который лишь калькировал существующее положение вещей. Вчитайтесь в слово «православие». В данном случае «слава» — это совсем не восхваление, как кажется на первый взгляд, а все то же слово, священная добыча, а право — бог, вседержитель, небесное покровительство, правь, из той самой цепи триединства мира — правь- явь-навь. Если дословно, то священная добыча, ниспосланная (данная, удачная) правью. И это уже не перевод Пятикнижия Моисея — исконно славянское словообразование, которое погружает нас в глубину многих тысячелетий. В классической литературе мы часто встречаем выражение «право слово», со смыслом «верное, честное, истинное слово». Но, скажете вы, православие вроде бы увязано с христианством. Неужели столь древние верования (языческие, поганые) так прочно сплелись с относительно молодой и ортодоксальной верой?
Связь с ветхим православием довольно опосредованная и возникла ввиду слепого использования этого словосочетания. Да и то еще до XV века христианство на Руси называлось правоверным, как сейчас себя называют мусульмане. Святые отцы применили тут слово право в одном смысле, чтобы подчеркнуть, что их вера — правильная, верная, правдивая, напрочь исключив все иные значения. Точно так же впоследствии было использовано слово «православие». Если хотите, это обыкновенная средневековая подмена понятий. Христианство не сращивалось с древними богами и верами, если не считать митраизма, оказавшего сильнейшее влияние; оно, не имеющее собственного оригинального учения, жило исключительно благодаря Новому Завету, опиралось на Ветхий и зиждилось на святоотеческом учении (сочинения Иоанна Златоуста, Амвросия Медиоланского, Иоанна Богослова и прочих). Однако, существуя на русской почве, оно естественным образом насыщалось более древней и вовсе не христианской символикой, обрастало словами, праздниками, обычаями — короче, происходил процесс своеобразной ферментации, трансформирующей все еще живые местные традиции. Невозможно выйти сухим из воды или быть у воды и не напиться.