Не положительные и отрицательные заряды, не нейтроны и протоны должны быть предметом искусства, но положительное и отрицательное в душе человека, то, что выражено извечными словами — Добро и Зло.
Самобытность любят отождествлять с элементарной непосредственностью, с полной нетронутостью цивилизацией.
Но дикарь не самобытен. Он просто дикарь. Самобытен человек, познавший все и при всем том сохранивший черты индивидуальности.
Есть посредственности, есть и откровенные бездарности. С нашей потребительской — так сказать, «читательской» — точки зрения. И вот часто видишь, как посредственность или даже бездарность подделывается под талант.
Белый гриб — это талант, это — гений среди грибов. Есть грибы, которые издали очень похожи на белые — например, валуй. Валуи у нас почти никто не берет, хотя гриб съедобный и можно даже найти в нем свою прелесть. Но это уже на полном безгрибье. Разве до валуев, если вышел охотиться за белыми! Получается так: смотришь — белый, подбегаешь — валуй. Со злости ударишь его ногой. Очень часто обманывают валуи, подделываясь под грибной талант, под грибного гения — белый гриб.
Но дело в том, что, увидев настоящий белый гриб, даже на далеком расстоянии, я ни разу еще не принял его за валуй.
О престарелом алепинском почтальоне Егоре Михайловиче Рыжове я написал в «Капле росы» большую главу. Впоследствии в районной газете появилась заметочка в три строки о том, что надо бы дать Егору Михайловичу пенсию.
Художник, приехавший из Ленинграда, рисовал Егора Михайловича. Во время сеанса он спросил:
— Ну как, дядя Егор, нравится, как вас расписал Солоухин?
— Так все правильно. Но все же в районной газете написано покрепче, получше.
Двадцатый век. Самое удивительное не то, что люди летают, не то, что они скоро долетят до Луны, не то, что они расщепили атом.
Самое удивительное то, что на земле продолжают рождаться дети.
С одним крупным, известным фотокорреспондентом, считающимся наиболее культурным и наиболее интеллектуальным среди своих собратьев, мы поехали в командировку. Дорогой разговорились о желаниях человека, его чаяниях, идеалах. Я сказал, что если как в сказке — три желания и тотчас исполнятся, то человек затрудняется их назвать. А если одно, то и вовсе не называет. Я проверял на многих.
— Почему? — возразил наиболее культурный и интеллектуальный. — Я точно знаю свое желание.
— Какое?
— Денег в неограниченном количестве.
Поэзия не может быть отделена от мысли, хотя бы потому, что выражать ей себя приходится словами, а каждое слово в своей основе есть уже законченная человеческая мысль.
Какая странная, призрачная погоня за цветом в кино! Как будто игра актеров при цвете сделается тоньше и вдохновеннее, конфликт — острее и глубже, а разрешение его естественнее и логичнее.
Кинематограф ведь не живопись, где важен цвет, а самостоятельный вид искусства, не нуждающийся в подпорках.
В Саратове несколько лет назад, когда все газеты страны писали о газопроводе Саратов—Москва, шло совещание областных писателей. Кто-то из руководителей области говорил с трибуны:
— Вы, саратовские писатели, работали неплохо. Но тема газопровода Саратов—Москва не нашла ещё должного отражения в ваших книгах.
Сидевший на совещании крупный московский поэт обронил про себя, но так, что услышали все:
— И слава богу.
Можно допустить, что люди какой-нибудь иной, будущей цивилизации будут удивляться, как это мы могли смотреть трагедии и даже наслаждаться ими, хотя бы и изображаемыми на сцене. Трагедия короля Лира и Гамлета, трагедия Анны Карениной и Бориса Годунова. Для них это будет то же самое, что для нас древнеримские бои гладиаторов.
Во всяком созидании и усовершенствовании художественной формы не может быть никакого предела, потому что к построенному всегда можно добавить еще что-нибудь.
Во всяком разрушении, в том числе и формы, должен наступить предел. Кирпич — на две половины, кирпич — на четыре части, на шестьдесят четыре, на миллион — пыль, прах, абстрактная категория.
Бывает искусство как варенье, которое отбивает аппетит к настоящей еде.
Хочется человеку и мяса, и острого, и вообще пообедать. Но если дать ему в это время три столовые ложки варенья, чувство голода пропадает, будто бы и поел.