Ее первый мужчина. Странно, почему Олег вдруг решил об этом заговорить, да еще в таком тоне? Никогда раньше не замечала она за ним такой первобытной ревности. На дворе, слава Богу, конец двадцатого века, в девушек, знавших мужчин до свадьбы, камни уже не кидают и пальцами не тычут. Скорее всего это свекровь ему в уши напела: «Лучше бы ты на порядочной женился, вон у соседей дочка подросла — и умница, и красавица, старшим слова поперек не скажет, не то что твоя метелка». Хотя нет, видимо, Олега воспитали на понятиях домостроя, и сам факт того, что его жена не подарила ему свою невинность, здорово заклинил его мозги. Пока она жила вместе с ним, не оформляя свои отношения юридически, все было в порядке — Олег был нормальным парнем с современными понятиями о взаимоотношениях полов. Но как только они поженились, включились привитые с детства понятия, и Барса понесло. Правда, от осознания этого легче не становится. Обидно до слез за себя и, как ни странно, за Женьку.
Да, ее первым мужчиной стал Женя, ее партнер по бальным танцам. После того головокружительного успеха, который принес им их первый конкурс, они как-то сблизились друг с другом. Если можно так сказать — перестали быть только коллегами по работе, став хорошими друзьями. Раньше Женька, пользуясь тем, что был на два года старше, не упускал возможности подколоть Ксюшу, устроить какой-нибудь обидный розыгрыш или просто сказать: «Ну кто так танцует! Корова в цирке на льду и то грациозней тебя движется». На сцене он выступал уже три года, но был вынужден поменять партнершу, попавшую в аварию и крайне неудачно сломавшую себе ногу. Тут-то тренер и поставил их в одну пару с Ксенией.
Кстати, на конкурсе бальных танцев Ксения совершенно случайно выяснила, кого же все-таки напоминает ей лицо ее партнера. За кулисами в перерыве между выступлениями к Жене подошел высокий седовласый мужчина и сказал: «Неплохо танцуешь, молодец. Отец научил? Можешь не отвечать, и так ясно кто. А вот, кстати, и он сам идет».
По коридору, расстегнув тугой ворот белой рубашки, шел тренер.
Ксения потом долго смеялась над своей ненаблюдательностью. Действительно, Женя и тренер были на одно лицо, не заметить этого сходства мог только слепой. Единственное, что ее ввело в заблуждение, так это то, что тренер и его сын носили разные фамилии. Через некоторое время раскрылся и этот секрет. Женя рассказал ей, что его родители в разводе, вернее сказать, никогда и не состояли в законном браке, так что от отца ему досталось только отчество. Впрочем, по этому поводу он никогда особо и не переживал. Мать не препятствовала отцу воспитывать сына, мудро рассудив, что ребенок — это, конечно, головная боль, но почему голова должна болеть только у нее? В итоге Женя жил то у отца, то у матери, извлекая из своего двойного положения все выгоды, какие только мог.
Однажды в конце апреля, выдавшегося на редкость теплым, они, закончив тренировку и переодевшись, решили не идти сразу домой, а отправились насладиться погожим весенним днем в парк. Они долго бродили по только-только просохшим от стаявшего снега аллеям, кормили худых уток в мутном пруду. Около трансформаторной будки Ксения отыскала первый цветок одуванчика (мать-и-мачеха к тому моменту уже вовсю покрывала желтым ковром все солнечные пригорки, а вот время одуванчиков еще не настало). На память ей пришел ее любимый роман Рея Брэдбери «451 градус по Фаренгейту», и она, повинуясь минутному порыву, поступила точно так, как героиня этого романа: мазнула желтой головкой цветка под подбородком Жени, а потом и под своим собственным.
— Что ты делаешь?
— Пытаюсь выяснить, не влюблены ли мы с тобой?
— И что выходит?
— Дай посмотрю!
Цветочная пыльца густо осела на Женином подбородке.
— Парень, ты попал! Можешь не отпираться — без сомнения, влюблен!
— Так, а что у тебя творится, маленькая цыганка, гадающая на подбородках?
И Женька, поймав ее в кольцо своих рук, попытался поднять Ксюшино лицо кверху, чтобы тоже посмотреть на результат одуванчикового эксперимента. Но не тут-то было. Ксения вертела головой во все стороны, отбиваясь от цепких юношеских объятий, и почти уже освободилась из плена, как Женька пошел на военную хитрость: он просто поймал ее за косичку и дернул. Ксюшина голова мгновенно запрокинулась, и скрывать далее желтую полосу под подбородком стало невозможно.
— Ага, ты тоже попалась, морковка!
— А вот и не попалась, догоняй!
И Ксения что было сил бросилась наутек. Рюкзачок с босоножками и спортивным купальником шлепал ее по спине, в лицо дул свежий весенний ветерок, и не было на свете в тот момент человека счастливее ее, Ксении Снегиревой, неполных шестнадцати лет от роду.