Когда Олег уже встал на ноги, слегла Ксения. То, что она не отходила от заболевшего, дышала с ним одним воздухом, все-таки сыграло свою гнусную роль. С утра она ничего не сказала Барсу, решила просто прогулять занятия и как следует отоспаться — авось само пройдет. Но не тут-то было. К вечеру Сорока ослабела настолько, что с трудом поднималась с кровати: кружилась голова, и в горле стоял мерзкий привкус соплей.
Когда Олег наконец-то вернулся домой, у Ксении в голове была только одна мысль. Она ужасно хотела что-нибудь съесть, поскольку ее желудок уже начинал громогласно протестовать, требуя пищи. Правда, при мысли о мясе или рыбе ее с души начинало воротить, но какой-нибудь захудалый супчик сейчас был бы весьма кстати.
— Олежек, покорми меня, пожалуйста. Я, кажется, тоже простыла.
— А что, сама не можешь?
— Не могу, как видишь. Могла бы — давно сама бы поела.
— Еще новости! Хочешь есть — иди на кухню. Кроме того, у меня сейчас срочное дело, я убегаю.
— Олежек, это же недолго: просто подогрей суп и принеси мне тарелку и кусочек хлеба.
— Я тебе русским языком сказал, что занят. Переходи на самообслуживание.
И, подхватив барсетку, Барс вышел из комнаты. На глазах у Сороки появились непрошеные слезы. Такого обращения она не заслужила! Стоило ли вообще ухаживать за мужем, чтобы потом услышать такие слова?
Она проревела целый час. Потом на нее снизошло какое-то отупение. Ей было уже все равно, что сказал или еще скажет Барс, все равно, что завтра она снова прогуляет работу и университет. Затем словно ниоткуда пришла мысль: «Если я о себе не позабочусь, этого не сделает никто». И она, превозмогая слабость, поднялась с постели и двинулась в сторону кухни. Попавшаяся навстречу свекровь шарахнулась от нее, как от привидения.
Суп, оказывается, Олег съел сам. Пустая кастрюля сиротливо стояла в раковине. Собравшись с силами, Ксения отварила картошки. Пока картошка не остыла, Сорока дышала горячим паром, с головой укрывшись махровым полотенцем. Положив желтые разварившиеся клубни в тарелку, она полила их сверху сметаной, а сбоку положила два кружка вареной колбасы. Отдельно в кружку налила картофельный бульон и засыпала туда мелко порезанный репчатый лук. Импровизированный ужин был готов.
После еды Сороке сильно захотелось спать. Она, как могла, помыла за собой посуду и с нескрываемым блаженством растянулась на постели. Сон сморил ее почти мгновенно. Наутро она первым делом отправилась в душ, поскольку обнаружила, что ее ночная рубашка насквозь мокрая, впрочем, как и постельное белье. Выйдя из ванной, она снова почувствовала предательскую слабость в ногах, но это ее уже не пугало.
Только вечером она вдруг поняла, что Барс в прошлую ночь опять не пришел домой. Где его носило сейчас, тоже было непонятно. Даже позвонить не соизволил.
Сорока мрачно подумала: «Все, докатилась девочка. Муж шляется черт знает где, а ей все равно. Хоть бы взволновалась для приличия, что ли».
Барс появился в квартире в первом часу ночи. Первым делом он проверил все миски и кастрюли и, не найдя в них ничего ценного для себя, разочарованно потопал в комнату. Сорока уже спала, и он, скинув джинсы и рубашку, растянулся рядом с ней. Утром, когда Ксения вернулась из ванной, Барс сказал:
— Целый день дома провела и ничего для мужа не приготовила!
Сорока промолчала.
— В следующий раз не забывай о своих обязанностях, ладно?
— Неужели? И где это, скажи на милость, говорится, что больная жена должна готовить для своего здорового мужа?
— Ладно, не кипятись. Но я бы не хотел, чтобы это повторилось.
И Барс погрузился в компьютерную игру.
«Как же без тебя было здорово. И зачем ты только вернулся. Гулял бы себе дальше и не портил мне настроение», — в сердцах подумала Сорока.
Через три дня она была уже полностью здорова. В редакции «Метеорита», куда Сорока поехала первым делом, ей сказали, что, по мнению главного редактора, интервью с Алиной получилось неплохо. Теперь перед Ксенией стояла задача сделать материал с любыми двумя рок-группами на ее выбор. Сорока сразу же наметила себе возможные «жертвы» и с утроенной энергией принялась тиранить телефон. С каким-то веселым остервенением договорилась о встречах, и уже через неделю обе статьи были готовы. Из-за этого один раз ей пришлось опять поздно вернуться домой, но, сказать откровенно, ей было наплевать на все. Даже на то, что Олег снова начал играть в молчанку. Она уже стала привыкать к этой странной жизни, когда самые близкие друг другу люди вели себя, как соседи по коммунальной квартире. Временами она даже спрашивала себя, а что она здесь, собственно говоря, делает. И не находила ответа.