— Иди откуда пришел, все вы одинаковые. Сначала «любимая, желанная», а потом «шлюха, дрянь, подстилка»! Ненавижу вас, ненавижу! Сволочи, гады! Отстаньте от меня!
Да, одними уговорами здесь было не справиться. У Ксении была самая настоящая истерика, и никаких доводов она слушать не желала. Дэн отметил, что ее губы от плохо сдерживаемых рыданий побледнели и стали почти голубыми, а руки дрожали мелкой дрожью. Плохо дело, девочка завелась. Надо было как-то выводить ее из такого состояния. Оставался только один способ. И Берсерк решительно взял Сороку на руки. Она взвизгнула и попыталась вырваться из его объятий, но не тут-то было.
Пока он нес ее в ванную, Ксения умудрилась расцарапать ему руки и даже один раз укусить. Денис поставил девушку в ванну и окатил с ног до головы холодной водой из душа. Она заорала и попыталась выпрыгнуть прямо на кафельный пол, но ее мучитель был начеку. Дождавшись, пока стихнут ее крики и ослабнет сопротивление, Дэн включил теплую воду. Теперь Сорока только мелко-мелко тряслась, позволяя мужчине делать с собой все, что угодно. Перво-наперво Денис снял с нее остатки разорванной блузки, потом аккуратно расстегнул бюстгальтер.
— Снимешь сама остальное? — спросил он Ксению и, дождавшись утвердительного кивка, вышел из ванной комнаты.
Вернулся он буквально секунд через двадцать (опасался, что Ксения закроется на задвижку, а выбивать дверь очень не хотелось), неся в руках Ксюшин махровый халат, еще раньше запримеченный им на стуле. Сорока к этому моменту уже сидела в ванне совершенно обнаженная, обхватив колени руками и низко склонив голову. Закрыв сливное отверстие пробкой и окончательно подобрав температуру воды, Денис намылил банную перчатку и мягкими круговыми движениями принялся намыливать Ксюшину спину. Потом осторожно перебрался к ее рукам и груди. Ксения сидела вялая и внешне совершенно безразличная к тому, что с ней происходит. Даже когда Берсерк решил помыть ее роскошные волосы и шампунь попал ей в глаза, Сорока только беззвучно плакала, пока он устранял досадные последствия своей ошибки.
Когда с водными процедурами было покончено, Денис вытер Ксюшу большим полотенцем, завернул в халат и так же на руках отнес обратно в комнату. Сорока сидела на кровати как большая китайская кукла, смотрела невидящими глазами в пространство и молчала. Что ж, Берсерк был готов и к этому варианту. Он достал из кармана маленький пакетик с непонятным содержимым, а потом занялся странными манипуляциями с пачкой «Беломора», вытряхивая ее содержимое в пепельницу, которую некурящая Ксения держала на случай прихода гостей. Впрочем, всего этого Сорока не видела. Она просто тихонько раскачивалась из стороны в сторону, напевая про себя одной лишь ей известный мотив.
Когда Денис протянул ей зажженную папиросу, она коротко дернулась: «Нет». Когда же он ласково, но настойчиво поднес-таки папиросу к ее губам, она только взглянула на него, как тигрица на укротителя, и затянулась. Аромат, который ударил ей в ноздри и опалил небо, был каким-то чудным, непохожим на обычный сигаретный дым. Пахло горелым сеном и какими-то травами. После этой папиросы сильно саднило горло, но в целом Сорока с ней справилась. Прошло еще минут пять-десять. Денис сидел на корточках, держал в ладонях руку Ксении и внимательно наблюдал за ней.
Вдруг он нарушил молчание и спросил:
— Что ты сейчас хочешь больше всего? Только честно.
В ответ Сорока с истерическим смешком выдавила из себя:
— Раздавить подонков, измолотить их так, чтобы места живого на них не осталось.
Тогда Дэн снял с себя рубашку и сказал;
— Бей. Я такой же, как они, я мужик, как и те, кого ты ненавидишь. Бей, не бойся. Я же сволочь, как они, я тоже использую женщин. Давай, сделай то, что должна.
Ксения недоверчиво посмотрела на него, на его обнаженную мускулистую грудь с мелкими сеточками шрамов, а затем вовсю замолотила по ней своими миниатюрными кулачками. Когда силы оставили ее, она буквально упала в объятия Дэна и прижалась щекой к его груди, покрасневшей от ее же ударов. Она снова плакала, но на этот раз тихо, как ребенок, которого оставили одного в темной комнате. А потом она заговорила. Она рассказала Денису все — и про свою первую попытку семейной жизни, и про то, как тяжело ей жить той жизнью, какую она себе выбрала: менять парней как перчатки, но оставаться при этом абсолютно одинокой. Она рассказала даже то, о чем не знала ее лучшая подруга Майка: о том, как именно обошелся с ней Вадим и как она испугалась, что сегодня этот кошмар повторится снова.