— И? — тороплю я.
Красиво изогнув бровь, она не спеша облизывает ложку. Вздыхает.
— И пока не находим. Предварительные результаты не очень-то радуют. Вот смотри, — Гала отставляет чай, загибает палец: — Насчёт того, что вчера тебя амазонкой называли, не обольщайся. Люди любят привычные ярлыки вешать. Увидели тебя с копьём — всё, амазонка. Им и невдомёк, что материнский инстинкт сработал: ты дитя спасала, любая мать в таком состоянии врага на части порвёт. А вот если предложат тебе: ещё раз на раптора сходишь? Добровольно, прямо сейчас? Вооружат как следует, хоть пикой, хоть мечом, кольчугу выделят ни чета вчерашней, может, и помощника дадут — и скажут: зарубишь ящера в капусту — и прямой наводкой топай к себе, на Землю! Пойдёшь?
Мёд вдруг кажется мне абсолютно безвкусным.
— А ещё есть варианты? — угрюмо спрашиваю. — Или только так?
— Вот-вот. Если скажут, что только так — ты, может, и пойдёшь, но без особой охоты. Нет в тебе «упоения в бою у чёрной бездны на краю», не воительница ты. Это раз. Магия тебе чужда абсолютно. Два. — Она загибает второй палец. — Иначе шарахнула бы по ящеру файерболом или чистой энергией, заодно полквартала разнесла бы. В момент катарсиса маги-новички, даже слабые, выбросов силы не контролируют.
Она задумывается. Тянет руку за спину, не глядя, открывает ящичек комода, извлекает и плюхает на стол тяжёлый серебряный портсигар, а затем и большую морскую раковину. С некоторым опозданием до меня доходит, что это пепельница: хоть она и помыта, и начищена, а всё же слабый запах табака хранит. Гала вещает дальше:
— Знахарство, ведовство и целительство, как производные от магии, так же для тебя закрыты. Псина у тебя умница, но не фамильяр. Ты её не чуешь абсолютно, хотя она тебя с полумысли ловит, просто разбалована, так что ты и не друид, и не оборотень. Это три.
Одно радует — не оборотень…
— Общение с духами и потусторонним миром исключается; у реки крутились несколько русалок, ты их даже не заметила. В транс так и не вошла, а проснись в тебе дар — никакие воспоминания о доме не отвлекли бы. Стало быть, не спирит, не гадалка, не потенциальный некромант. Четыре. — Она тряхнула получившимся кулаком. — И вот смотрю я на тебя, такую бесталанную, и думаю: как ты здесь выживешь вообще?
— Га-ала, — тяну я. — Так всё плохо? Что же делать-то? И почему назад нельзя? Просто назад? Ведь я здесь совершенно лишняя, кому я тут нужна?
Отодвинув окончательно пустую чашку, она взирает на меня с жалостью, подперев щеку ладонью. Нора тем временем в очередной раз впустую вылизывает посудину, напивается из близстоящего ведёрка с водой и, подумав, плюхается мне на ноги. Шумно вздыхает и закрывает глаза.
— Очень не люблю читать новичкам эту вводную лекцию, — говорит вдруг ведунья. — Но что поделать, придётся. Чтобы не было этих бесконечных «отчего» и «почему», давай-ка, я вывалю на тебя всю инфу сразу, а ты по ходу пьесы задавай вопросы, но только безо всяких истерик типа «не может быть». Потому что многое из того, что ты слышишь, будет страшно, неприятно и нежелательно к пониманию.
Она раскрывает портсигар с монограммой на крышке и, чиркнув длинной толстой спичкой, зажигает свечу.
— Люблю от свечки прикуривать, назло всем приметам. — С жадностью затягивается и, как мне кажется, сдерживает кашель. — Ну, слушай. Вначале было Слово.
Я теряю дар речи. Гала от души хохочет.
— Не пугайся, это я для небольшой разгрузки. Получилось ведь! Давай сначала.
Свеча мигает синим, огонёк сжимается, выправляется.
— Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Сейчас уже трудно сказать, что первично: новая Близзардовская игрушка, по подобию которой начал формироваться наш Мир, или идея Мира, населённого монстрами и приснившегося однажды в страшном сне джентльменам Адаму и Пирсу одновременно. Это вопрос из серии: что было раньше — курица или яйцо? В любом случае, здесь тебе многое окажется знакомым. И в том числе — персы, для которых новая специализация — не что иное, как условие выживания.
Адам и Пирс? Знакомые фамилии, но никак не могу припомнить.
Тонкие пальцы Галы простукивают папироску. На запястье блестит чешуёй изумительной красоты татуировка: малахитовая ящерка спит, обвившись вокруг руки и уронив головку на собственный хвост.
— По образу и подобию? — медленно говорю. — Постой… Да, вспомнила: Адам и Пирс — основатели компании Близзард, это ж я на сайте Дьяблы читала! А при чём здесь они? Погоди, выходит, этот мир — воплощение компьютерной игрушки? Что за ерунда!