То-то, пока я на Лютике тряслась, меня никуда не кольнуло. А я-то синие вспышки сперва за глюки приняла… Это ж он на меня одну из аур навесил, избавил меня от всех тяжких для новичков последствий. Приятно, что ни говори.
Паладин, Воин Господень. Северный воин. Ведунья. Где-то поблизости — амазонки, за одну из которых меня случайно здесь приняли. Кого ещё я встречу в этом Мире?
— До ночи, говоришь, не будет? — спохватываюсь. Может, оно и лучше, успею морально подготовиться к встрече. Ян кивает, и вдруг глаза у него становятся жалобные-прежалобные.
— Ванесса, ты бы его простила? Не хотел же он…
Мальчик мой, да если б он хотел меня прихлопнуть, просто голову оторвал бы. Голыми руками.
— Я и не сержусь, — говорю, а сама вдруг понимаю, что так и есть. — Тут и винить-то некого, обстоятельства так сложились. Вот у меня Машка, дочка, когда ей четыре года было, хомячка случайно придушила. Игралась с ним: вытащит из клетки, обнимет, вернёт назад, потом снова возьмёт… а как в пятый раз положила — смотрю, у него уже голова болтается. И виноватой её не назовёшь, не понимает ведь ничего в таком возрасте. Это мне, беспечной, по шеям надо было надавать, что вовремя игру не пресекла, а Машка просто не подумала, что она сильнее. И хоть я, конечно, не хомячок, но что-то похожее сегодня наблюдалось…
Янек, понурившись, сидит рядом. Мы молчим. Потом вместе убираем со стола, вместе смотрим в окно. Хорошо когда есть с кем помолчать.
Так нас, задумчивых, и застаёт сэр Майкл. Его обаяние и лучистый взгляд никуда не делись и также всесильны.
— Насколько я понимаю, вечер у вас свободен, леди, используем его для занятий. Это ваш костюм для верховой езды. — Он протягивает мне объёмистый пакет. — Переодевайтесь, я подожду.
Молча беру пакет и выхожу. Начинается. Опять мною вертят, как хотят.
Но через минуту моё женское сердце оттаивает. В пакете — мягкой кожи сапожки с крошечными шпорами, бриджи и куртка, опять-таки кожи мягчайшей выделки, пара изысканных белоснежных рубашек с распашным воротом. Туалет дополнен жокейской шапочкой с пером, перчатками в мелкую дырочку и маленьким стеком. Изящество и простота классики.
При моём появлении Ян роняет посудное полотенце и смотрит во все глаза. Вот она, разница между потёртыми джинсами и цивильное одеждой для выезда, сразу чувствуешь себя… леди, а главное, что так тебя и окружающие видят. К тому же, глазомер у моего опекуна отличный: костюмчик облегает плотно, но без тесноты, как хорошо подобранная перчатка.
Сэр Майкл одобрительно кивает. И сообщает как само собой разумеющееся:
— Вашу собачку мы берём с собой.
Нору? В незнакомый город, где полно всяких ужасов? Робко пытаюсь возразить.
— Но вы же постепенно осваиваетесь, — сэр Майкл непреклонен, — привыкнет и она. К тому же, ей нужно быть готовой к дальним переходам. Не оставите же вы её одну, когда уедете?
Вопрос застаёт меня врасплох.
— Откровенно говоря, она слишком домашняя…
— Как и вы, леди. Я заметил, вы во многом схожи.
Это шутка? Бедная леди Нора, похоже, тут ею распоряжаются не хуже, чем мной. Хорошо хоть, в седло не сажают.
Сэр Майкл предлагает руку, помогает сойти с крылечка. Подсаживает меня на Лютика, и мы делаем пробный круг по двору. Собакин мой сперва робеет, потом пытается сунуться к Лютику поближе и едва не ловит копытом по зубам, но каким-то образом сэру Майклу удаётся вразумить обоих, и затем эта парочка трусит бок о бок достаточно мирно.
Убедившись, что я держусь в седле относительно уверенно, он снимает руку с моей талии и ведёт Лютика в поводу на улицу. Его белоснежный Василёк остаётся ждать на привязи.
Нервно оглядываюсь на Нору. Сэр Майкл успокаивающе похлопывает меня по руке.
— Будьте уверены, она не отстанет. А мы с вами немного прогуляемся, посмотрим город, нельзя же безвылазно сидеть в четырёх стенах!
Мы проходим места, для меня незнакомые, и я, как в свой первый день, начинаю с любопытством вертеть головой, рискуя свалиться. Пока ещё мы в секторе русичей, поясняет мой провожатый. Но и без того нетрудно догадаться: застройки здесь сплошь и рядом — родня Васютиного дома, мощные срубы с теремами, затейливыми башнями, палисадами и садами. Затем мы пересекаем центральную площадь, о которой упоминала Гала, и заходим в Европейский сектор.
Ни в Париже, ни в Лондоне за всю свою жизнь я так и не успела побывать, но догадываюсь, что впечатлений было бы не меньше. Красивые улочки не слишком широки, но, как и в ремесленных кварталах, здесь никому не тесно, тем более, что наружные прилавки отсутствуют, магазинчики, какие есть, упрятаны в первые этажи или полуподвалы. Старинной архитектуры здания облицованы пожелтевшим от времени камнем, играют цветными стёклами мансард и слуховых окон, усыпаны каскадами плетистых роз. Двухцветная плитка мостовых выложена хитрой мозаикой, в крохотных скверах пускают струи небольшие фонтанчики. Странное смешение наблюдается в нарядах горожан: встречаются и вельможи камзолах, и бретёры в кожаных колетах, и хиппи в извечных фенечках, и уж никуда не деться от белых плащей с алым подбоем. И всё это трудно соотносимо с какой-то конкретной эпохой.