— Так и сказала? — Сэр Майкл задумывается. — Тем не менее, надо бы навестить её на обратном пути. Я слышал, у неё появилась пациентка?
Да это же о нём говорила ведунья, намекнув, что для моей «крестницы» нужен специалист более высокого уровня! Шею-то он мне… не могу сказать, что в считанные минуты поправил, у меня тогда ощущение времени пропало напрочь, но всё равно, это ж маленькое чудо, а паладины, надеюсь, способны и на гораздо большее. И если поначалу я из чувства женской солидарности собиралась упросить сэра повременить с визитом, то сейчас энергично киваю. Конечно дорогой сэр. Депрессия депрессией, но и сама Гала будет рада вас видеть. Да кто может быть вам не рад, покажите мне этого человека?
Вдруг начинает ощутимо ныть поясница: как-никак, я в седле уже достаточно долго. Пожалуй, погорячилась я, отказавшись от костюма с лечебным эффектом… Терпеливо вздохнув, паладин касается моего плеча, и сразу же меня плотно обнимает голубоватая дымка. Похоже, в этот раз я вижу не отдельные всполохи, а целиком ауру; означает ли это, что, как обещал сэр, мои способности уже потихоньку растут?
— Как вы догадались? — спрашиваю растерянно. Он лишь улыбается.
— Я оставлю её до вечера. У вас впереди занятия с Васютой, а он, скорее всего, начнёт увеличивать нагрузку, так что поддержка вам пригодится.
Благодарно дотрагиваюсь до его ладони, затянутой в перчатку, в ответ он бережно пожимает мои пальчики.
Позволив собакам вдосталь нагоняться на лугу, мы заворачиваем обратно. Возле дорожки, вымощенной жёлтым кирпичом, сэр Майкл вновь останавливает Василька.
— Дорогая леди, прошу меня извинить, но по некоторым причинам я бы хотел встретиться с нашей общей знакомой один на один. К тому же, может возникнуть необходимость задержаться, а я не хотел бы сбивать вас с вашего распорядка. Вы не будете в претензии, если на обратном пути в качестве сопровождающего выступит Аркадий? Будьте уверены, он сможет вас защитить и в нынешнем своём обличье, и в традиционном.
Ох, дорогой сэр… Не так давно, пытаясь подстроиться под велеречивого дядю Жору, я чуть язык не сломала. Придётся привыкать изъясняться столь же изысканно и куртуазно, дабы не позориться перед вами. Только не очень-то у меня пока получается.
— Сэр Майкл, с такими провожатыми я доберусь до дома без происшествий, будьте уверены. Да что со мной случится белым днём? Не беспокойтесь.
Лабрадоры чинно занимают места по бокам Лютика: принимают пост. У моей изнеженной и разбалованной красотки верхняя губа время от времени приподнимается, демонстрируя великолепный прикус, стойка не хуже, чем у боевого пса, глаза умнющие, без малейших признаков лукавства — одним словом, достаточно внушительный вид. Аркадию за неполный час удалось достичь эффекта, над которым я безрезультатно билась два года.
Наш дорогой сэр откланивается, унося в глазах некую долю вины, но я не в претензии за то, что «меня не взяли». У местных взрослых дядей и тётей могут быть разговоры, не предназначенные для ушей новичков, а мне и своих забот хватает. В сопровождении почётного эскорта благополучно достигаю Васютиного дома.
Муромец, покусывая травинку, сидит на крылечке, и у меня отчего-то ёкает в груди: неужто поджидал всё это время? Он ссаживает меня с седла и подозрительно долго не отпускает. С замиранием сердца жду, что будет дальше, но тут раздаётся собачий визг.
Сэр Аркад всё ещё в облике лабрадора зализывает Норе бёдрышко. Дама обиженно поскуливает, но не сбегает.
— Ничего себе, — только и могу вымолвить. — Э-э… Аркадий, это как понимать? Ах, вы же сейчас не можете ответить? Уж будьте добры, когда заговорите, — объяснитесь, с чего это вы так разыгрались?
Васюта поглаживает меня по плечу, словно собираясь о чём-то напомнить.
— Ой, — спохватываюсь, — у меня же тесто, между прочим, на подходе! Сбежит ведь!
И сама поспешно сбегаю на кухню: в мою тихую заводь, маленькое царство, где никто не посмеет лишний раз потревожить, где можно укрыться и подумать. Хорошенько подумать над всем происходящим. Вымешиваю как следует тесто, не торопясь, вдумчиво, сил не жалеючи, в общем, тяну время, чтобы подольше во двор не выглядывать. Но не вечно же его месить! Присыпаю мукой, накрываю бадью чистым полотенцем и оставляю выхаживаться во второй раз.
— Ну? — заглядывает в окно Васюта. В голосе явная досада. — Управилась? Пошли на стрельбище.
Н-да. Лирически-романтическая часть закончена. Началась работа.
Лук сегодня кажется мне легче. Без напряга я всаживаю первую же стрелу в центр мишени — должно быть, случайно, и уже не Ян подаёт мне стрелы, а я сама на ощупь вытаскиваю из колчана очередную. Накладываю на тетиву, прицеливаюсь…