— Всё, ведун, кончилась твоя сила, — слышим мы холодный голос. И понимаем, что, отвлекшись на дракона, не разглядели седока.
Ремни, закреплённые на морде ящера — не что иное, как упряжь, хвосты которой — в крепкой руке всаднике. Разглядев его, я едва не ахаю. Такой мускулатурой не может похвастаться даже Васюта. Неимоверной ширины плечи кажутся неестественно раздутыми, гипертрофированные бицепсы столь отчётливо демонстрируют своё достоинство, что по ним, а так же по боковым и косым мышцам живота, по пресловутым кубикам пресса, словно прорисованным тушью, можно изучать анатомию. Лица всадника не различить под костяным закрытым шлемом, виден только мужественно выдвинутый подбородок и полные чувственные губы.
Увесистый посох, с виду неподъёмный, словно сделанный из цельного узловатого ствола, снабжённый и богато украшенным навершием, и наконечником, обитым металлом, смотрится в его ручищах ореховым прутиком.
— Н-ну, — сексапильные губы кривятся в усмешечке, — прочухались? Ты, мелкий, можешь сваливать, от тебя вреда уже никакого, так что убирайся. А вот с Обережницей мы поговорим.
Жар за спиной спадает. Невольно обернувшись, мы с Рориком видим прогал в огненном кольце.
— Н-никуда я не пойду, — тихо говорит парень. — Женщину не брошу. Сам убирайся. — И крепче сжимает посох.
— Как знаешь, — насмешливо отзывается всадник. Его рептилия меж тем нетерпеливо бьёт хвостом, пыхтя, как паровоз и, видимо, сдерживаясь, потому что время от времени из ноздрей вылетают струйки пара. — В общем, не буду я на вас больше время своё драгоценное тратить. Я тебя предупреждал, сучка, чтобы ты под ногами не путалась? Так получи!
Он театрально вздымает свой посох к небу и в центре навершия загорается солнце, окученное сетью молний. Приблизительно догадавшись, что сейчас будет, я бросаюсь к Рорику и сгребаю его в охапку. Тот и рыпнуться не успевает, а в нас уже летит целый сноп молний, готовых то ли пронзить заживо, то ли поджарить заживо… Не знаю и знать не хочу. Мне надо успеть развернуть ауру и расправить своё Зеркало. И я успеваю. Последнее, что вижу — это кокон крупных антрацитовых чешуек, смыкающийся в плотную защитную сферу над нами.
— Тихо, — шиплю на ведуна, не выпуская из объятий. — Ещё не всё!
Зеркало содрогается от мощного удара. И ещё. И ещё. Не знаю, чем атакует рассвирепевший Игрок — я давно узнала его по голосу — но добром он от нас не отстанет. А у меня ведь ресурс ограничен, ещё немного и… Я уже замечаю, что при очередном сотрясении в стройных рядах чешуек образуются единичные бреши.
— Ага-а! — доносится до нас торжествующий вопль. — Ну, всё, хана вам, смертные!
Мы с Рориком невольно прижимаемся друг к другу крепче, и я чувствую, как он пытается влить хоть немного остаточной энергии из своего посоха в мою сферу. В отчаянии он глядит на Зеркало, потом на меня… и неожиданно тычет навершием прямо мне в лоб.
Мир вокруг взрывается белым. Где-то неподалёку слышится звериный вой, смешанный с криком боли и звук падения на мостовую чего-то тяжёлого. Рорик трясёт меня за плечи.
— Эй! Эй! Ива! Да очнись скорее!
Жмурюсь и одновременно пытаюсь разлепить глаза. У меня всё болит, обожжена спина и вся левая сторона тела, ноет исполосованная тетивой рука — и в довершении ко всему нестерпимо чешется лоб. Но надо приходить в себя.
— У тебя тут… — невпопад и как-то растеряно говорит Рорик и осторожно указательным пальцем чуть касается моего лба, — пятно белое так и светилось, и луч он него шёл, в твою защиту упирался, вот я тебе и… засветил. Не подумай плохого. Сработало.
— Что? — Я не понимаю. — Какой луч?
— Белый, — повторяет он, не сводя с меня преданных глаз.
Невдалеке слышится стон. Мы поспешно оборачиваемся. Дракон, распластав крылья, лежит, завалившись на бок, с виду — в полной отключке. Из-под него, постанывая, поскуливая, выбирается Игрок, резко сдавший в размерах. Сейчас это всего-навсего высокий угловатый вьюнош, правда, достаточно широкоплечий, но растерявший прежнюю богатую мускулатуру. Маска с него свалилась, и в тот момент, когда он поворачивается к нам, страдальчески и капризно хмурясь…
… я узнаю его. И от неожиданности замираю, но совсем ненадолго.