— Ди, дорогуша, не падай в обморок, доктор выписал мне увольнительную до вечера. Я что забежала… — Сбившись со скороговорки, озабоченно поглядывает в мою сторону: — Вообще-то… а ей сказали? Или у вас тут всё засекречено?
— В вашем присутствии хранить секреты бесполезно, — сдвинув бровки, отзывается сестричка. — Впрочем, сейчас появится сэр Персиваль, он сообщит нам всё, что сочтёт нужным. Можете сказать пока самое основное.
— Ох уж мне эти порядочки! — Лора плюхается в кресло неподалёку. Тут же вскакивает, нетерпеливо кружит по комнате. — Вань, помнишь, какой чичер ночью творился? Ну, гроза, чтоб ей… Мало того, что ураганом крыши поснимало, так ещё и портал чуть не снесло, тот самый, ваш с Рориком. Симеон еле-еле справился, он как раз из Китежа шёл, успел поставить с той стороны какой-то якорь и позвать на подмогу всех, кто поблизости. Коллег, значит, магов… Его ж не только удержать, его открытым надо оставить, не все ещё ушли-вышли. Хрен его знает, какой там механизм, мне объясняли, но я ни черта не поняла… неважно; главное — собрались все, кто в этом деле кумекает или просто силой поделиться может, держат портал. Но край — до полудня смогут, не больше. Понимаешь? — И вдруг глаза её наполняются слезами. — Вань, русичи уходят, уходят навсегда, почитай, вся дружина, а Васюта сейчас здесь, приехал за Осипом и Славкой, неужто не выйдешь проститься? А к Персивалю я даже боюсь с этим подъехать, он с утра туча тучей, меня-то еле отпустил…
— Правильно делаете что боитесь, — расслышав последнюю фразу, а может, и не только её, выговаривает ей маленький доктор, появившись столь же стремительно. — Я попросил бы, леди, впредь не вываливать все новости на неокрепшую голову нашей пациентки: вы-то практически здоровы, а вот ей… Будете давить эмоционально — имейте в виду, я ведь могу и передумать и распоряжусь не выпускать вас за пределы Белой Розы, вы же знаете, у меня есть способы.
Моя боевая подруга, прошедшая огонь, воду и медные трубы, неожиданно сникает. Похоже, действенность методов сэра Персиваля проверена ею неоднократно. А до меня вдруг начинает доходить не только это обстоятельство. Васюта здесь. Он уходит. Навсегда. Помню, ещё вчера мечтала с ним увидеться хоть ненадолго… И вдруг словно наяву слышу хлёсткое: "Когда же вы успели?" Это остужает, ох, как остужает… Судорожно вцепляюсь в одеяло.
Как он мог?
— Нет, — говорю тихо. — Не пойду.
Сэр Персиваль поглядывает на меня со странной смесью облегчения и тревоги, Лора — округлившимися от удивления глазами,
— Вань, да ты с ума сошла, вы ж не увидитесь больше! Нет, я всё понимаю, но проститься-то хотя бы по-человечески… Ведь не чужой он тебе!
— Не чужой, — повторяю медленно и вдруг давлю в груди рыдание. Две ночи-то у нас всего были, но какие… Нет, отсекать так отсекать. Он с лёгкостью поверил, что я сплю с другим. Что мои дети от…
Дети! Вот что не давало мне покоя, свербило в подкорке, вытеснило даже мысли о наречённом!
— Сэр Персиваль, — опасаясь, что меня сейчас прервут, перехожу на скороговорку — вы можете прямо сейчас проверить, всё ли в порядке с детьми? Понимаю, они, конечно, совсем махонькие, но если вы смогли определить, что их трое… их и вправду трое?
Лора таращится на меня, как на оглашенную. Доктор же не более чем озадачен.
— Вас действительно сейчас волнует именно это — состояние детей, а не отъезд их отца? — Пододвигает стул ближе к кровати. — А какие причины для беспокойства? Что ж, давайте проверим…
Поспешно сбрасываю одеяло. Персиваль поводит ладонью над моим животом, смещает её чуть ниже пупка, возлагает руку.
— Не понимаю, что вас так напугало. Малыши в порядке, разве что ваша нервозность им не по нраву… Что случилось, Иоанна? Вы нехорошо себя почувствовали? Дурные мысли, навязчивые идеи? Не стесняйтесь, расскажите, подумаем об этом вместе.
— Да о чём вы! — вскипает Лора, но осекается. — Нет, я понимаю, но ведь Васюта уже здесь…
— Сэр Васюта прекрасно осведомлен, что в интересах здоровья матери его детей ему лучше не приближаться. — Голос доктора резок и даже слегка пронзителен. — Я неоднократно уведомлял его об этом. Если он желает, чтобы мы нашли какой-то выход — пусть запасётся терпением. — Снова опускает ладонь на мой живот. Сканирует. — Уверяю вас, дорогая, нет никаких оснований для паники. А ну-ка, признавайтесь, в чём дело?
Сестричка дружелюбно поглаживает моё плечо. Отчего-то меня расстраивает это действие, и, сбивчиво рассказывая о вчерашнем странном видении в саду у Кэрролов, я чуть не плачу.