Марья улыбнулась:
-Знаю я чей ён сынок, да не об этом речь - еле ходить Ядзя-то, боится, что совсем свалится. Просила помочь найтить ей женшчину, чтобы приглядывала за нею. Стеша бы подошла, да разве Краузе отпустить?Можа у тябе есть кто на примете? Ядзя-то мало кому доверяет, а и правильно!
Леший сделал вид, что задумался, а сам в душе ликовал - Варю пристроить получится к хорошей женщине, надежной. С аусвайсом он уже надумал как быть, "ай да Марья, сама того не подозревая, здорово помогла Лешу".
-Навещу-ка я сам Ядзю, думаю, смогу ей помочь.
-А и славно будеть.
-Стешку ждать тогда не буду, скажи - вскоре опять появлюсь!
Леший потопал в Раднево, сходя с дороги через канаву на край опушки, при звуке едущих машин. Так грязь не долетала до него. Иной водитель, увидев идущего человека, нарочно прибавлял скорости, обрызгать посильнее и вдоволь посмеяться над русским...
- Уроды! - мрачно думал Леш, глядя на этих лихачей.
Вынырнувшая из-за поворота легковая машина с танкеткой в сопровождении резко притормозила. Выглянувший шеф гестапо пролаял:
-Господин егер, битте!
Леший, не раздумывая, полез в машину.
-Данке, герр майор!
Немного поговорили - Кляйнмихель наслаждался разговором с этим, таким дремучим на вид, но весьма умным русским, который не заискивал, а держался с достоинством. Вот что значит настоящий русский, - он знал, что у Леша имеется вполне приличное звание офицера царской армии и высшее военное образование. Вот и сейчас, он хитро прищурившись спросил:
-Варум, герр офицер царской армии не идет служить новой власти??
-Увольте, герр майор, одичал я в лесах-то своих за столько лет-то, да и не интересны мне людишки, вот лес - другое дело. Он и поит, и кормит, зверушки, они намного благодарнее и благороднее людей. Я уж с лесом-то сросся, такой же вон дуб, корнями на большую глубину ушедший, - он кивнул на несколько больших дубов, росших в небольшом отдалении от березняка. - Я уже в силу возраста и подзабыл многое, так что не обессудьте - нет.
-Я так и знал, гут. Что с охотой??
-Да надо малость подождать, зверь после зимы-то исхудалый, пусть немного поднаберет в весе. С месяц-полтора, а там все и устрою.
Гут! - немец поинтересовался, где его высадить в Раднево.
-Так возле комендатуры и выйду, мне там недалече, навещу свою старую подругу. Заболела, сказывают, сильно.
И видя, что фашистина хочет поинтересоваться, кто же эта подруга - сам сказал:
-Полячка тут у нас живет - Ядзя, ох и красотка была в свое время, но разборчивая.
-Ах, зо? Эта женщин - актрис местный?
-Ну, я бы сказал, по-другому, руководитель местного драмкружка. Какие постановки они ставили, в наш местный Дом культуры аж из самого Орла приезжали на спектакли, да... звали её в область, а она ни в какую.
-Гут!
Немец, казалось, потерял к нему всякий интерес. У комендатуры Леш вышел, поблагодарил Кляйнмихеля и не спеша и не оглядываясь, пошел к Ядзе.
Как обрадовалась ему Ядвига Казимировна Сталецкая.
-Лавруша! Ты пришел меня специально навестить? - мягко произнося букву'Л' спросила Ядзя.
-Да, моя стародавняя боевая подруга, я вот тебе немного ягод сушеных, медку каплю принес, давай-ка, как в старые добрые времена, почаевничаем?
И долго сидели Леш с Ядзей, наслаждаясь и чаем, и разговором.
-Что ж ты вздумала болеть-то, ведь Казика надо дождаться?
-Ох, дождусь ли, они, вон, пол-Европы на колени поставили...
-Сравнила, гнилая Европа и мы, азиаты, немытая Россия. Как славнейший наш полководец, Александр свет Васильевич, Суворов говаривал-то, напомнить?
Ядзя улыбнулась:
-Помню, помню...
-Я тебе больше скажу, Ядзинька, - Леш понизил голос, - был у меня незадолго перед войной беглый один человек, медиум ли, предсказатель, не столь важно, он уже почти и не дышал, Волчок его учуял, ну я и подобрал, Божья ведь душа.
-Ох, Лавр, мало тебе было науки с Бунчуком?
-Не по-Божески это, проходить мимо сильно нуждающегося, беспомощного... Так вот, выходил я его, а он перед тем, как уйти, и предсказал тогда... Как сейчас помню: глаза какие-то странные стали и голос изменился:
-Вижу, - говорит, - горе и слезы, много крови прольется на нашей многострадальной земле, но все превозмогнет народ наш и победит красный петух! Война грядет страшная, но соберется с силами народ, и получат вороги, что заслужили, и закончится война в логове ихнем.
Я тогда и не поверил сильно-то, мало ли, блаженненьким каким стал, после всего пережитого, год-то был тридцать девятый... А ещё сказал, он так: первые два года будет очень трудно, а потом повернется вспять все, и пойдут доблестные воины вперед, на чужие земли, гнать супостата.
Леший смешал в кучу все: на самом деле он выходил чудом сумевшего сбежать молодого мужика, на самом деле он предсказывал скорую войну, много горя, что победа будет наша. А вот конкретных сроков не говорил, это Леший уже от своих необычных гостей узнал.
А Ядвига была проверенная-перепроверенная, любовь всей жизни его друга ещё по тем давним, дореволюционным временам, бесследно сгинувшего в гражданскую войну, так и не узнавшего, что у него родился сын, Казик - вылитый он.
Ядзя внимательно выслушала Леша, не сказала ни слова, но у неё внутри, как бы включили свет - она просто засветилась вся.
-Лавричек, ради этого стоит жить! Да и не такая уж я и немощная. Просто не могу я этим... спектакли ставить, пся крев!
Леший ещё долго и обстоятельно обговаривал с Ядзей все детали предстоящего появления в жизни Ядзи приживалки. И остался ночевать - надо же было подтвердить слова, сказанные Кляйнмихелю, что Ядзя его стародавняя подруга.
В лесу между тем кипела работа, а Ищенко после обеда вдруг как-то ни с чего захохотал, минут пять не мог успокоиться. Потом, вытирая слезы, сказал:
-Иван, у тебя все веревки собраны, найди, какая покрепче, для меня.
-Ты чего? - Вылупилась на него Варя.
-Николаич, ты вешаться что-ли надумал, - съехидничал Игорек.
-Не, Игорь, у нас впереди ещё много дел, надо тут немного нашим помочь, раз уж здесь оказались, а веревка мне нужна, - он опять загоготал, поднял свитер, и все увидели его джинсы стянутые между петельками для ремня кусочком проволочки. - Я сегодня в пылу работы их чуть не потерял, прикрутил вот проволокой. А к вечеру дошло - схуднул я. Это теперь я как в Галькиных штанах буду ходить.