Однако общий интерес можно определить лишь в теории. На практике он, вероятно, будет отражать интересы правителей. Именно они провозглашают превосходство социального целого, и именно они подчиняют своей воле непокорных индивидов. Если не считать того, что они являются абсолютными альтруистами, они также получают от этого определенные выгоды. Правители не обязательно удовлетворяют свои частные, эгоистические интересы, но они как класс извлекают выгоду из существующей системы: по определению, они являются правящим классом. Поскольку члены различных классов четко определены, подчинение человека социальному целому приводит к подчинению одного класса другому. Закрытое общество может быть, следовательно, описано как общество, основанное на классовой эксплуатации. В открытом обществе эксплуатация также может возникнуть, но, поскольку позиция человека не является жестко фиксированной, оно действует не на классовой основе. Классовая эксплуатация в том смысле, в каком этот термин использовал Маркс, может существовать только в закрытом обществе. Маркс внес значительный вклад в теорию, когда предложил эту концепцию, так же, как Менений Агриппа, когда он сравнил общество с организмом. Оба они, однако, применяли свои идеи не к тому типу общества.
Если бы конечная цель закрытого общества состояла в том, чтобы обеспечить превосходство одного класса (или расы, или национальности) над другим, оно могло бы эффективно ее выполнять. Но если его цель состоит в том, чтобы вернуться в идиллическое состояние органического общества, то такое общество обречено на провал. Существует разрыв между идеалом общественного единства и реальностью классовой эксплуатации. Для того чтобы закрыть этот разрыв, необходима сложная последовательность аргументов, которые, по определению, расходятся с фактами.
Всеобщее согласие с идеологией является основной задачей властей и основным критерием их успеха. Чем более широко принимается идеология, тем меньше конфликт между коллективными интересами и реальной политикой, и наоборот. В идеальном варианте авторитарной системе придется довольно долго двигаться в направлении восстановления спокойствия и гармонии органического общества. В более общем случае будет использовано некоторое насилие, и затем этот факт должен быть объяснен с помощью лицемерных аргументов, которые делают идеологию еще менее убедительной, вызывая дальнейшее использование силы до тех пор, пока в худшем варианте система не становится основанной на принуждении, а ее идеология не теряет всякое сходство с реальностью.
У меня есть некоторые сомнения относительно различия, которое Джейн Киркпатрик провела между тоталитарными и авторитарными режимами, поскольку она использовала это различие для выделения друзей и врагов Америки, но оно все же имеет под собой основания. Авторитарный режим, направленный на поддержание собственной силы, может более-менее открыто признавать свою сущность. Он может ограничивать свободу своих субъектов различными способами, он может быть агрессивным и жестоким, но он не должен распространять своего влияния на все аспекты человеческого бытия для поддержания своей гегемонии. С другой стороны, система, которая провозглашает себя служащей некоторому идеалу социальной справедливости, должна маскировать реальность, заключающуюся в классовой эксплуатации. Это требует контроля над мышлением субъектов, а не только над их действиями и делает ее ограничивающее влияние более сильным.
Советская система является отличным примером закрытого общества, основанного на универсальной идее. Но закрытое общество не обязательно должно опираться на универсальную идею. Оно может ограничиваться конкретной группой или нацией. В некотором смысле, более узкое определение ближе духу органического общества, чем догма, относящаяся ко всему человечеству. В конце концов, для племени значение имеют только его члены. Сейчас, когда коммунизм мертв, те, кто говорит о безопасности и солидарности органического общества, с большей вероятностью будут искать его в этническом или религиозном сообществе. Как я уже пояснил ранее, те, кто отказывается от коммунизма, противостоят ему либо потому, что он является закрытым, либо потому, что он является универсальным; альтернативой является либо открытое общество, либо фундаментализм того или иного рода. Фундаментальные убеждения труднее всего оправдать с помощью рациональных аргументов, но они могут вызвать более эмоциональный отклик, поскольку являются более примитивными.
Когда мы говорим о фундаментализме, на ум приходит исламский фундаментализм, но мы можем наблюдать возрождение фундаменталистских тенденций во всем бывшем коммунистическом блоке. Они сочетают в себе национальные и религиозные элементы. У них нет полностью развитых идеологий, более того -о них не говорят открыто, но они вдохновляются смутным, неясным прошлым. Борьба между открытым и закрытым обществом не завершилась крахом коммунизма. Она лишь приняла иную форму. Способ мышления, в настоящий момент ассоциируемый с концепцией закрытого общества, вероятно, лучше всего описывать как традиционный, чем как догматический, хотя, если концепция закрытого общества победит, формулировка соответствующих догм, вероятно, не заставит себя долго ждать. В случае с исламским фундаментализмом она уже полностью сформулирована. В случае с русским фундаментализмом основа также уже заложена [Alexander Ysnov, The Russian Challenge [Русский вызов] (Oxford, Basil Blackwell]].
Перспективы европейской дезинтеграции
Ниже приведена запись речи, прочитанной по приглашению института Аспена в Берлине 29 сентября 1993 г.
Европейское сообщество является высокожелательной формой организации. Более того, в некотором отношении оно является идеалом открытого общества, поскольку обладает одним очень интересным признаком: все участвующие в нем государства являются меньшинством. Уважение к меньшинству является основой его конструкции, а также основой открытого общества. Нерешенным вопросом является следующий: сколько власти должно быть делегировано большинству? Насколько далеко должна зайти интеграция Европы?
Путь эволюции Европы окажет глубокое влияние на то, что происходит к востоку от нее. Общества, разрушенные коммунизмом, не смогут перейти к открытому обществу самостоятельно. Им необходима открытая Европа, внимательная и поддерживающая их усилия. Восточная Германия получила слишком много помощи, остальная часть Восточной Европы получает слишком мало помощи. Я посвятил много сил тому, чтобы помочь остальной части Восточной Европы. Как вы знаете, я организовал для этого сеть фондов. И с этой точки зрения я хочу рассмотреть тему Европы.