И все же пришлось одеть малыша, так как в подземке было прохладно.
— Крошка, где твоя одежка? — заговорил в рифму Берци, чтобы отвлечь внимание ребенка от одевания.
А Карчи тем временем успокаивал собаку. Так они спустились по ступенькам в подземку с той стороны, где было написано: «В направлении площади Вёрёшмарти[22]».
След дрожал, нервно позевывая и плотно прижимаясь к ноге Карчи. Мальчик похлопывал пса по спине, поглаживал по шее.
— Ладно, ладно, все в порядке, — тихо приговаривал он. — Успокойся!
Видно было, что След никогда еще не ездил в подземке. С грохотом подкатил желтый вагон. Распахнулись двери, и ребята вошли. Впереди — Терчи и Кроха в коляске, за ними — мальчики с собакой. По сравнению с сорванцами их подопечные выказывали большую нервозность. Едва поезд тронулся, собака села и в страхе лизнула Кроху. Малышу это не понравилось, и он шлепнул собаку, которая наверняка приняла это к сведению.
Собравшаяся в вагоне публика по-разному реагировала на их появление. Некоторые пассажиры выражали громкое недовольство: как можно с такой огромной собакой ехать в подземке? Карчи был в своей стихии: он расточал направо и налево любезные улыбки и демонстрировал целых два билета, которыми оплачен проезд собаки.
— Не хватает здесь еще пса!
— Некоторые держат собак вместо того, чтобы воспитывать детей!
— И так бывает. А у нас и пес есть, и ребенок! — горячо произнес Берци.
— Только понимания нет, — проворчал тучный пожилой человек и многозначительно посмотрел на нарушителей спокойствия.
Вагон разделился на две партии: противников собаки все же было меньшинство. Общее внимание обращал на себя малыш: все так и улыбались Крохе.
— Какой славный карапуз!
— Ах ты мой золотой! Как смешно он подмигивает!
— Вы что, братья и сестры?
— Нет, то есть… Он братик Терчи.
Какая-то полная дама тоненько захихикала:
— Девочка везет братика погулять, и при этом ее сопровождают рыцари с собакой! Ой, боже мой! Я тоже когда-то так вот возила братца. Много же молодых людей кружилось вокруг меня.
— Сколько лет малышу?
— Сколько лет? Скажи, Терчи, сколько ему лет, — чуть не простонал Карчи.
Как мы уже говорили, Терчи, всегда неунывающая Терчи, за последние часы стала похожа на задерганную донельзя мать. Растрепанные волосы свисали ей на лицо, на щеках темнели размазанные следы недавних слез.
— Сколько лет? Сколько же лет-то?
— Ай-яй-яй, ну и сестра, не знаешь, сколько лет братику.
— Он выглядит старше, такой смышленый, хи-хи-хи, такой забавник, должна я вам сказать. Поэтому мы никому не говорим, сколько ему лет, все равно никто не поверит, — заикаясь, проговорила Терчи. — Хотя он уже на возрасте.
— Какие милые ребятишки! Надо же так сказать: «На возрасте»! Ты знаешь, о ком так говорят? О пятидесятилетнем мужчине или, допустим, о сорокапятилетней женщине.
— Пардон, сударь! Сорокапятилетняя женщина далеко еще не на возрасте!
— Пардон. Что правда, то правда, о даме никогда не знаешь…
Вагон с грохотом катился дальше, а пассажиры, подъезжая к Большому кольцу, продолжали кто спорить, кто любезничать.
Поезд начал тормозить. В темноте за окнами засияли цветные сигнальные лампочки. Еще несколько мгновений — и состав остановился.
— Пошли! — громко скомандовал Берци и первым вышел из вагона.
Следом двинулись Карчи с собакой. Оказавшись наверху, мальчики радостно рассмеялись.
— Наконец-то! Препятствие преодолено. — Но тут Берци вдруг поперхнулся, судорожно глотнул воздух и лишь потом едва выговорил: — А Терчи? Где Терчи?
— То есть как где Терчи?! Я, что ли, должен знать?
— А почему я?
— Она сказала, что на следующей остановке выходим.
— Так как же ты не заметил?!
— А ты? А ты?
— Я был занят собакой. Не будь меня, эта собака пощипала бы вас.
— Ну, не важничай! Это ведь еще щенок. Большой терьер, а есть еще карликовый.
Эх, ребята, ребята! Вот тебе и сорванцы! А оказались такими растеряхами! В суматохе Терчи осталась в вагоне.
Мальчики стояли на площади 7-го Ноября, одной из самых оживленных площадей Будапешта. Здесь перекрещиваются две гигантских артерии города: проспект Народной республики, с платановыми аллеями и знаменитой колонной на площади Героев, хорошо видной отсюда в ясную погоду, и Большое кольцо, состоящее из нескольких частей, каждая со своим названием, и соединяющее огромной дугой мост Маргит[23] с мостом Петёфи. Старожилы называют эту площадь Октогон, восьмиугольник, поскольку две скрещивающиеся широкие магистрали действительно придают площади форму восьмиугольника.
22
Вёрёшмарти — Михай Вёрёшмарти (1800–1855) — виднейший венгерский поэт-романтик, воспевший национально-освободительную борьбу венгров в 1848–1849 гг. М. Вёрёшмарти — автор знаменитого стихотворения «Призыв» (1836), начинающегося строками:
Мадьяр, за родину свою
Неколебимо стой,
Ты здесь родился, здесь умрешь,
Она всегда с тобой.
23
Маргит (1242–1271) — дочь короля Белы IV из династии Арпадов. В соответствии с обетом, данным в годы татаро-монгольского нашествия, отец отдал ее в монахини доминиканского ордена. Впоследствии по распоряжению Белы IV на Заячьем острове на Дунае (ныне остров Маргит) был построен монастырь, где Маргит и провела большую часть своей жизни. На острове Маргит сохранились развалины этого монастыря, их с удовольствием посещают туристы.