По красным и зеленым сигналам светофоров мощные волны автомобилей то притормаживали, то приходили в движение. В изнурительном зное пешеходы обливались потом, тяжело дышали, дети капризничали. Пожилые люди, сидевшие под сенью густых деревьев, обмахивались, словно веерами, газетами. В цветочных палатках пламенели роскошные цветы, под разноцветными зонтами продавалось вкусное мороженое.
— У меня в глазах рябит от голода, — пожаловался Карчи.
— Мы давно бы могли перекусить, но сначала следует найти Терчи, — вздохнул Берци.
— Где же она может быть? Следующая остановка — «Опера».
— Там она наверняка и вышла.
— Тогда побежали! Терчи наверняка ждет нас там.
И они помчались. Два мальчика и огромная черная собака продирались через толпу. Следу, конечно, это понравилось. Правда, охотнее всего он бы мчался по середине улицы, но это невозможно. Друзья стрелой врезались в людскую толпу, а собака бежала стороной, пришлось дважды отпускать поводок и подзывать ее к себе. Хорошо, что собака была послушна, многие прохожие ужасались при виде такого здоровенного пса.
Вот уже видна и Опера.
— Нужно будет показать театр Крохе, пусть хоть что-то повидает в городе.
— След, стой!
— След, назад!
И тут наступило страшное. Собака рванулась и мощными скачками помчалась через проезжую часть проспекта. Послышались отчаянный визг тормозов и еще более отчаянные крики водителей, которые потрясали кулаками вдогонку собаке, нимало не интересующейся тем, кто окажется победителем в этой неожиданной гонке. След весело помахивал своей бородатой головой, а в глазах у него светилась радость.
— Берци, бежим!
Карчи схватил друга за руку. Мальчики вдруг поняли, куда с такой одержимостью несется След. Под аркой балетного училища стоял в ожидании собаки неряшливый, косматый парень. Это был Горбушка, глупый, долговязый Горбушка.
Хорошо, что внимание и гнев водителей на минуту обратились на него, а он только оправдывался, размахивая руками. И совершенно напрасно. Собака бросилась к нему, и отрицать, что он ее хозяин, было бессмысленно.
— Бежим!
— Но где же Терчи?
У входа в величественное здание Оперы никого не было. Запыхавшиеся мальчики взволнованно вертели головами, не упуская из поля зрения и Горбушку на той стороне проспекта. Горбушка крепко держал собаку на поводке, и автомашины снова неудержимо мчались по проспекту.
Тут парень заметил сорванцов и стал делать им какие-то знаки.
— Пошли, пошли! Бежим! — решил Берци.
— Но мы не можем бросить Терчи на произвол судьбы!
— Она же не вышла на этой остановке! Бежим!
И тут чья-то сильная рука схватила мальчиков за плечо:
— Никуда вы не побежите, дружочки!
Берци и Карчи вскинули голову. Перед ними стоял Йошка.
Глава семнадцатая, в которой мы увидим, как ведет розыск дядя Дёме. Панчане превращается в настоящего ангела. Дёме, не волнуйся!
Неплохо было бы узнать, что удалось сделать таксисту Дёме и как Горбушка и Йошка оказались подле Оперы на противоположных сторонах проспекта.
Дядя Дёме был очень душевным человеком. Он недавно женился, сейчас они с женой ждали ребенка, и поэтому дети вызывали у Дёме особо нежное чувство. Стоило ему увидеть малыша, как он тотчас же начинал представлять, какой малыш будет у него.
Что уж тут говорить о потерявшихся детях?! Дёме просто становился сам не свой. Ему снились страшные сны, как его собственный ребенок, который вот-вот должен родиться, вдруг однажды пропадет — скажем, потеряется. Даже во сне такое увидеть ужасно.
Дядя Дёме решил, что своему ребенку, разумеется, исключительно умному, интеллигентному, красивому и здоровому, он повесит на шейку медальон с листком бумаги, на котором напишет основные данные младенца: его имя, фамилию, адрес, группу крови, любимую пищу.
«Дёме, ты будешь самым сумасшедшим папой в мире», — говорила ему порой жена и запечатлевала нежный поцелуй на круглой физиономии мужа.
От поцелуя воображение будущего папы разыгрывалось еще больше. А вдруг медальон потеряется! Хорошо бы тогда все эти данные вытатуировать на тельце младенца.
«Дёме, уймись!» — убеждала его жена, покачивая головой, улыбаясь и подавляя усталый вздох — она неважно себя чувствовала в такую жару.
Будущая мать, разумеется, не предполагала, что затевает ее муж. Как не предполагала и то, что сегодня Дёме ничего не заработает: ее дорогой муж целый день с воодушевлением раскатывал без пассажиров.