Бегом! Впрочем, не надо слишком спешить. Терчи нажала кнопку первого этажа, и лифт с тихим жужжанием стал спускаться, а когда остановился, Кроха уже сладко спал. Конечно, не скажешь, что ребенок спал в удобной позе: головка упала на грудь, а большой палец выскользнул изо рта. Ни яркий солнечный свет, ни уличный шум не мешали ему. Терчи с волнением огляделась вокруг и, увидев таксиста, обрадовалась:
— Дядя Дёме! Дядя Дёме! Я здесь! Едем скорее к Рыбацкому бастиону. Мы должны найти мать малыша.
Дядя Дёме был совсем невесел. Он сердито смотрел куда-то вдаль, а рядом с ним стояли запыхавшиеся Берци и Карчи.
Глава двадцать первая, столь длинная, что мы можем сказать о ней лишь следующее: в ней страшная беготня, суматоха и все нарастающее волнение
Карчи был не очень-то спортивен и изрядно стыдился этого. По части быстроты и ловкости он всегда оказывался первым среди последних. Каждый раз Карчи давал себе слово немедленно приступить к упорным тренировкам и постепенно перепробовал множество специальных упражнений, но, как видно, этого было мало.
Но сейчас… Мгновенно выпустив из рук ошейник Следа и наклонившись, он избежал удара — мощная ладонь Горбушки опустилась не на Карчи, а на Йошку.
— Ой! Ты с ума сошел, обезьяна?
— Что-о?
— А то! Сейчас заработаешь! — Еще в магазине Йошке пришлось по душе это выражение. — Получай! В другой раз лучше смотри, куда бьешь!
И Горбушка заработал звонкую оплеуху.
— Ты чего дерешься? — пролепетал он.
— Ишь размахался!
— Я же не задираюсь! Понятно тебе?
— Я не сказал, что задираешься. Я сказал, размахался. А я предупредил тебя: драться не будем.
Горбушка нахмурился, лицо его приняло зловещее выражение. Выставив вперед подбородок и сжав кулаки, он всем своим видом говорил: беда тому, кто подвернется сейчас ему под руку.
— Мы нашли их? — с вызовом спросил он.
— Нашли!
— Значит, следует их вздуть! И хорошенько!
— Не валяй дурака. Они же ничего такого не сделали.
— Ну и что! Все равно вздуем!
— Мне надоела твоя болтовня! Заткнись, Горбушка, пока я говорю с тобою по-хорошему!
— Можешь еще получить, пожалуйста!
— А это тебе! Как ты смеешь так разговаривать с рабочим человеком?!
Что можно сказать на это?! Гм-м. Йошка повел себя отнюдь не так, как приличествовало рабочему человеку. Он схватил приятеля за ворот рубашки, а тот ухватился за его пояс. Сначала они наскакивали друг на друга, а потом схватились в драке — прямо на улице, на виду у прохожих, к собственному стыду.
Собака растерялась при виде драки. Кроткий по натуре, След держался поближе к Карчи и из-за его спины глухо тявкал на драчунов.
Через несколько мгновений вокруг собрались прохожие.
— Ну, хватит, хватит! И не стыдно вам?
— Два таких здоровенных парня, а как себя ведут! Ну и ну!
— Сейчас позову милицию!
— А ну вмажь ему как следует!
— Это что же, кого вы подзадориваете?
— А мне все едино! Это как на футболе…
— Я давно их приметила! Сначала они приставали к мальчикам, а теперь сами подрались.
— Да что вы, тетушка! Не стоит волноваться. Должны же пополняться исправительные колонии.
— Перестаньте болтать! Вы, наверное, готовы всю молодежь в тюрьмы упрятать.
— И как только допускают, что при таком тяжелом международном положении…
— Это же смешно! Смешно! Вечно вы киваете на международное положение. И вечно оно тяжелое.
— А какое же оно? Я спрашиваю, какое? Может быть, легкое?
Сорванцы пытались сохранять спокойствие. Однако драчуны все более приближались к ним. Собака не успокаивалась, ее глухой испуганный лай разносился далеко вокруг. А схватившиеся в потасовке парни толкнули Карчи, потом рухнули на Берци и порвали ему рубашку.
— Ну, погодите же! — рассердился Берци и неожиданно извлек из кармана тюбик с клеем.
Одно движение — и в растрепанных волосах дерущихся засверкали полоски клея. Этого, впрочем, ни Йошка, ни Горбушка не заметили. Зато они сразу заметили, что вдруг оказались приподнятыми над землей. Чья-то сильная рука трясла их, как мокрых котят.
— Ах вы сопляки! У малышни куда больше ума, чем у вас. Прочь с моих глаз!
Это был Дёме. Добрейший, могучий Дёме, который всем сердцем презирал всякое насилие, любую драку.
— Эх, не бойся я своей силушки, задал бы вам трепку! — Отшвырнув парней в разные стороны, он проворчал: — Драться на улице! Какой стыд!
Парни подхватили собаку и, не сказав ни слова, поспешили прочь.
О чем они говорили между собой, не было слышно. Впрочем, они продолжали переругиваться, хотя и стыдясь этого. Йошка обернулся, бросив грозный взгляд на сорванцов, потом неожиданно вцепился Горбушке в волосы, и рука его так к ним и прилипла.