На другой день мы вышли опять. Но не на Черновичку — нам она уже казалась мала; зато бурная река Лужница требовала от нас больше отваги и обещала больше приключений. Там нас никто не увидит, не окрикнет, некому будет наябедничать бабушке или родителям других ребят.
У Гроновского лесочка Лужница мчалась по руслу, но, едва миновав лесистые склоны, она разливалась по окрестным лугам и полям. Между крутыми лесистыми берегами льдины шли сплошным потоком, они теснились, карабкались вверх, тёрлись друг о друга. Река была словно живая, она менялась у нас на глазах. А лёд трещал так, что лес отзывался. Сразу после уроков мы побежали туда.
Кое-кто притащил ещё из дому хороший шест, другие вырезали по дороге жердины, чтобы отталкиваться ими от берега. Там, в Гроновском лесу, был неизменный старт наших гонок на льдинах. Я вышел на берег и стал присматривать себе льдину. «Мою» я увидел ещё издалека. Правда, она плыла довольно далеко от берега, но я добежал до неё по небольшим льдинам, которые переваливались, ныряли и крошились в воде. Их осколки окаймляли края моего ледяного корабля.
За лесом берега расступились, и следом за мутными водами разлившейся реки разбежались во все стороны льдины. Каждая плыла своим путём, как шаланда. Самое сильное течение было в русле реки, в лугах и полях вода бежала медленнее. Русло можно было угадать только по обступившим его деревьям.
Льдина, на которой я стоял, шла посредине реки. Она плыла, как большой плот, а вокруг неё бурлила коричневая, болотистая вода. Под льдиной была глубина и свирепое течение. Я стоял посредине льдины, в руках шест, на других льдинах плыли за мной остальные ребята. Льдина плавно разворачивалась в зависимости от того, куда подталкивало её течение. Это увлекательное плавание нам нравилось.
Мы окликали друг друга, пели — было весело. Каждый из нас был и капитаном, и пассажиром на льдине, плывущей в неизвестность. В неизвестность в подлинном смысле этого слова.
Одно лишь волновало меня: куда подастся моя льдина в том месте, где река образует излучину? Возможно, она поплывёт прямо по течению реки; но что, если она свернёт и пойдёт по течению, которое изливается в луга и в поле? Там она где-нибудь сядет на мель — и слезай, приехали.
Или… что, если… Нет, об этом мне даже думать не хотелось… Что, если моя льдина расколется на куски или хотя бы треснет пополам при ударе о старые, толстые деревья, которые окаймляют реку! Вот этого я боялся. Что станет со мной? «Ну что ж, — утешал я себя, — доплыву до берега и выберусь на луг».
Моя льдина вошла в излучину и поплыла всё быстрее и быстрее. Она вращалась, не выходя из стремнины, и я уже ликовал в душе: всё кончится хорошо! Но вдруг рядом со льдиной возник водоворот, и её повело в эту сторону. Теперь она направлялась к краю реки, ближе к деревьям.
Я стал думать о том, что сейчас произойдёт. И что стану делать я? Хорошего во всём этом было мало. Так и есть! Всей своей массой льдина нацелилась на толстую ольху, ветви которой свисали над самой поверхностью поднявшейся воды. Я приготовился взобраться на дерево, ухватившись за первую попавшуюся ветку.
Я мог, конечно, повременить, посмотреть, что станет со льдиной; возможно, от удара она расколется пополам, а меня удержала бы над водой даже её половина, но надеяться на это опасно. Что, если после удара о ствол ольхи льдина развалится на мелкие обломки? Что тогда?.. Тогда уже будет поздно.
Я решился. Как только мы приблизились к ольхе, я подскочил к краю льдины, схватился за первые крупные ветки и подтянулся. Осторожно, мои деревянные башмаки! Я быстро подтянул их повыше и прижался к стволу.
В следующую секунду льдина ударилась о дерево, оно вздрогнуло, а льдина развалилась. Не пополам, а по крайней мере на пять обломков, которые поплыли вниз по течению. Только теперь я перевёл дух. Я в безопасности — это верно, но что дальше? Я засел на дереве посреди бурлящих, мутных и холодных волн.
Все ребята, плывшие за мной, благополучно миновали излучину. Они кричали мне издали:
— Прыгай на другую льдину! Сейчас какая-нибудь приплывёт под дерево! Не дрейфь!
Конечно, советовать легко! Но ничего не поделаешь, придётся ждать. Как только одна из льдин окажется подо мной, я живо спущусь на её серёдку. Вот жаль только, что я лишился шеста. Буду без весла, ничего не поделаешь.