Я стою разинув рот и не знаю, что мне думать. Вдруг вижу — бежит ко мне их учитель. Сейчас что-то будет. Если бы мальчишка так не вопил, возможно, я бы ещё подождал, но тут я предпочёл выскочить из воды, подхватить свои штаны и удрать от греха подальше. Ведь я мальчишке ничего плохого не сделал, так чего им от меня нужно?.. К речке я уже не вернулся.
Какая досада! На другой день узнаю от ребят, что удрал я напрасно. Оказывается, пан учитель хотел меня поблагодарить. И ещё ребята сказали, что я бы мог получить какое-то вознаграждение. Вот тебе и на!
А ведь неплохо бы получить пару крон… Купил бы конфет, и ещё осталось бы на рыболовные крючки. Мне их вечно не хватало. Сколько их у меня пропадало за один день! Стоят они самую малость, но у меня и этих нескольких геллеров не бывало.
Бабушка всегда знала, где и сколько я зарабатываю, и мне приходилось вносить свои деньги в общий котёл.
— Осень на носу, — говаривала она, — а тебе нужны новые чулки, новые деревянные башмаки, тёплую шапку тоже нужно.
И я подрабатывал где мог, только чернику я не любил собирать. Всегда приносил её только-только на пирог, а о продаже и думать было нечего. Но об этом я уже рассказывал.
Давайте лучше вернёмся к удочкам. Удить рыбу — тоже дело непростое. Что может знать о реке, о воде тот, кто никогда не удил рыбу? Вот идёт он мимо речки и видит воду. «Вода как вода, течёт себе» — так он скажет. И всё. Но у воды своя жизнь, и знает её только рыболов. Рыба ведёт себя по-разному весной, летом или осенью. Рыболов знает, где какая рыба живёт, почему одна водится только в омуте, а другая в проточной воде, — он всё знает. Глянет на реку — и будто видит её насквозь, до самого дна. Видит, куда рыба плывёт, видит, как она играет, как добывает себе пищу. Рыболов видит всю жизнь воды и понимает её язык.
И для нас, мальчишек, лес, луг и вода были словно живые существа. Мы знали, где водится плотва, где — карп, где — щука. Знали, как их брать. В одних местах рыбу можно ловить руками, в других — на удочку. Мы ловили рыбу, а взрослые ловили нас. Они преследовали нас, как хищных зверёнышей. А между тем они рыбачили для собственного развлечения, а мы подчас — только для того, чтобы наесться досыта.
Речка Черновичка была богата не только рыбой, но и рыболовами, которые преследовали нас, мальчишек, как только могли. Но что прикажете делать с мальцом, которого поймал обладатель рыболовной лицензии и член общества рыболовов? Штрафа с нас не возьмёшь, оставалось лишь наказывать нас на месте. Рыболовы были всякие, добрые и злые. Добрые только кричали на нас и давали нам возможность удрать. Злые тут же раздавали подзатыльники, отнимали удочки, и мне самому не раз доставалось собственной удочкой по ногам.
Легко, конечно, сказать: «Почему, мол, ты не удирал?» А я и удирал, если обнаруживал рыболова заранее. Удирал в поле или к лесу, словно вспугнутый заяц. Только стриженая голова мелькала. Хотел бы я посмотреть, кто бы меня тогда сумел догнать! А то прыгал в воду вместе с удочкой, переплывал речку, и всё было в порядке.
Ну, а если ты не заметил, что кто-то приближается к тебе? Однажды я удил рыбу у мельницы, спрятавшись за кривой ольхой. Нагнувшись над водой, я не отводил глаз от поплавка — пробки от бутылки из-под уксуса — и даже не заметил, что ко мне подкрадываются. А у меня как раз клюёт. Парень подбирался так осторожно, что ни одна веточка не хрустнула. Вдруг он оказался сзади меня и — р-раз! — толкнул меня в спину, прежде чем до меня дошло, что происходит. Я плашмя шлёпнулся в воду.
Это бы не беда, но в тех местах грязи больше, чем воды, а мне пришлось перебираться на ту сторону. И удочка пропала вместе с крючком. Вот чего было жалко! А так-то что — я прошёл по берегу против течения, выстирал штаны, и всё было в порядке.
Одного только я всегда опасался: чтобы бабушка не прознала. Та бы боялась, что её заставят платить вместо меня. У нас ведь на приличную еду не хватало, не то что на штрафы! Но когда я приносил домой рыбу, она ничего не говорила. А знала ведь, что рыба сама не прыгнула мне в руки. Лишь бы не приходили жаловаться. Ну что ж, и беднякам нужно было как-то жить: за свою работу получали они мало, а даром им никто ничего не давал.
И всё же однажды ей пришлось за меня заплатить. Заодно я получил взбучку. Но я признал, что она была заслужена, и потому перенёс её безропотно.
В тот раз мы запускали кусок толя. В воздухе толь вытворяет бог знает что. Настоящие чудеса! Вы его швыряете плашмя, а он летит то вверх, то вниз, то вправо, то влево — словно сам не знает, куда лететь раньше. Иногда он разворачивается в воздухе и летит не вперёд, а назад.