Марианна водила пальцами по корешкам книг на одной особой полке, пока не нашла ту, которую искала – «Травник» Джона Джерарда. Когда Гаррет вошел в свой кабинет, Марианна проскользнула в библиотеку, желая взглянуть на книгу Джерарда. Если она не ошибалась, в ней содержались превосходные объяснения свойств травяных сборов, которые она хотела испробовать на раненом солдате.
Марианна заметила другую книгу, стоявшую на нижней полке. Почему-то этот томик привлек ее внимание. Она вытащила его, немного запылившийся от того, что его не брали в руки уже много месяцев.
С благоговением Марианна раскрыла книгу в богато украшенном переплете. На титульном листе была надпись:
«Приятная занимательная комедия под названием «Бесплодные усилия любви». Разыграна перед ее королевским высочеством в прошлое Рождество. Заново исправлена и дополнена У. Шекспиром».
На минуту Марианна замерла. Воспоминания нахлынули на нее. Когда Уинчилси только переехали в Фолкем-Хаус, она обнаружила в библиотеке этот небольшой томик и часто перечитывала его. Когда-то это была ее любимая пьеса.
Но сейчас не сама пьеса интересовала Марианну. Дрожащими руками она перевернула страницу и нашла на обороте выцветшую надпись: «Моему сыну Гаррету. Всегда встречай мир с легким сердцем, даже когда он кажется унылым, и силы никогда не покинут тебя. С любовью, мама».
У Марианны дрогнуло сердце. Она уже забыла об этих строчках. Она видела эту надпись в книге еще девочкой и думала об этом мальчике по имени Гаррет. Слова его матери были так похожи на то, что могла бы сказать и ее мать. Марианна воспринимала их так, будто они были обращены и к ней.
Однако они были написаны не для нее, а для другого ребенка, потерявшего мать в более раннем возрасте, чем она.
В ее юном воображении он рисовался очаровательным счастливым мальчиком, любившим, как и она, пьесы Шекспира. Воображаемый Гаррет был, конечно, шаловливым, но с добрым сердцем, готовым помогать больным и бедным. Девочкой Марианна часто мысленно разговаривала с ним о книгах, о Лидгейте и его жителях… о самой жизни.
Шли годы, Марианна читала другие книги, и мальчик Гаррет отошел куда-то на задний план. Но сейчас он снова вернулся к ней.
Марианна бессмысленно смотрела на страницу, и написанное на ней теперь казалось ей насмешкой. В детстве она никогда не представляла Гаррета надменным человеком, который никому не доверяет, который, казалось, не знает, что значит жить с легким сердцем. Гаррета, которого она теперь знала, Марианна даже не могла представить с удовольствием читающим остроумную пьесу.
Она так задумалась, что даже не услышала, как открылась, а затем закрылась дверь библиотеки. Она почувствовала чье-то присутствие только тогда, когда у нее из рук вырвали книгу.
Испуганно обернувшись, она увидела Гаррета. Он посмотрел на книгу, затем на Марианну, затем снова на книгу.
Марианна чувствовала себя ребенком, пойманным в тот момент, когда он запустил палец в воскресный пудинг. И тут она возмутилась. Конечно, библиотека и дом сейчас принадлежали графу, но они принадлежали какое-то время и ей.
Гаррет молча раскрыл книгу и перевернул страницу. Он читал надпись, и его лицо постепенно становилось мягче. Затем он захлопнул книгу и пытливо посмотрел на Марианну.
– Как… – начал он и осекся. – Почему ты взяла эту книгу именно сейчас?
Конечно, он должен был спросить об этом. И что она могла ответить ему? Правду.
– Я искала книги о травах.
– Понимаю, – сказал Гаррет тоном, говорившим, что он ничего не понимает. – Но в этой книге ничего нет о травах.
– Когда я достала ее, я не знала, о чем она. Затем… затем, когда я раскрыла ее… ну, она заинтересовала меня, – запинаясь, объяснила Марианна.
Гаррет пристально смотрел на нее, всем своим видом показывая, что не верит ни одному ее слову.
– Оставим тот факт, что ты читала, а я понятия не имел, что это занятие свойственно цыганам. Я удивился, что ты выбрала именно эту книгу… э… случайно.
– Она просто попала мне под руку, вот и все.
Гаррет удивленно приподнял бровь:
– Попала тебе под руку?
– Да, и я рада этому, – продолжала Марианна, решив перевести разговор на другое. – Видите ли, я никогда не думала о вас как о человеке, у которого есть мать. Расскажите мне, милорд, какой была ваша мать.
На лице графа застыла маска осуждения, хотя Марианна заметила боль в его глазах.
– Моя мать… Почему тебе хочется это знать?
Марианна тихо ответила:
– Это помогло бы мне понять, как мальчик, чья мать говорит о его «легком сердце», мог превратиться в человека, который ни перед чем не остановится ради своей мелкой мести.
Гаррет долго смотрел на Марианну, а затем сказал:
– Когда-то, Мина, я жил с легким сердцем, но это мало чем помогло мне. Моя мать ошибалась. Легкое сердце не делает тебя сильным. Это может сделать только боль. И гнев, который вызывает эта боль.
После таких слов Марианна почувствовала, как в ее сердце возникла пустота. Она надеялась, что, обращаясь к тому мальчику, которым он когда-то был, сумеет разбудить в нем лучшие чувства. Как же глупа она была! В его душе не было места лучшим чувствам.
Но Марианна не могла забыть слова, написанные его матерью. Она указала на книгу:
– Кажется, у вашей матери были большие надежды на вас. Она бы посчитала такой гнев недостойным вас.
Граф швырнул книгу на ближайшую полку.
– Я не хочу говорить о матери, Мина. Я хочу поговорить о тебе. Откуда эта неожиданная забота о моих чувствах и о моем будущем?
Когда Марианна отвела глаза, он ответил сам:
– Ах да. Полагаю, мои чувства и мое будущее связаны с твоими. Ты думаешь, что можешь излечить меня от гнева, как ты излечиваешь от болезни, и я отпущу тебя? Сожалею, моя милая, но излечение моей болезни не в твоих руках. Ничто не удовлетворит меня, кроме справедливого наказания Тирла. Даже если ты скажешь мне правду, это ничего не изменит. Правда лишь даст мне более сильное оружие в борьбе с ним.
При этих словах у Марианны сжалось сердце.
– Правда не даст вам никакого оружия, ибо мне не в чем сознаваться. Да и мои признания вряд ли бы могли помочь вам уничтожить сэра Питни.
Неожиданно Гаррет взял Марианну за подбородок и приподнял его так, что теперь они смотрели друг другу в глаза.
– Да, но ты можешь признаться ему в чем-то, что поможет ему уничтожить меня? Это еще одна моя, возможно, более важная забота.
– Да что я могу рассказать ему? Вы ничего не совершали противозаконного или… по-настоящему безнравственного в моем присутствии.
Граф улыбнулся:
– Совершенно верно. Так почему ты все время обвиняешь меня, считаешь чудовищем и распутником?
– Любой мужчина, который держит пленницей невинную женщину против ее воли…
– Против ее воли? У тебя есть выбор, и очень простой. Расскажи мне все, и я ни на минуту не задержу тебя.
– Этот выбор неприемлем, – упрямо возразила Марианна.
Граф засмеялся:
– Почему же получается, что как только выбор касается меня, ты находишь его «неприемлемым»? Для цыганки ты поразительно щепетильна. Ты не хочешь принять ни мое золото, ни мое покровительство и даже мое доверие. И мне кажется, что есть только одно, что ты возьмешь у меня.
– И что же это? – спросила Марианна чуть дрогнувшим голосом.
Гаррет посмотрел на нее многозначительно, и она покраснела.
– Вот что, – прошептал он и, взяв Марианну за подбородок, поцеловал.
Его губы прикоснулись к ней, и она слегка отстранилась, но он обхватил ее тонкую талию и, преодолевая ее сопротивление, прижал к себе. Она чувствовала его теплые губы на своих губах. Такого Марианна еще никогда не ощущала.
Он побуждал ее ответить на его ласки, проводя языком по ее сжатым губам.
Марианна попыталась оттолкнуть графа, но он взял ее руки и с силой завел их за спину.