— Ну ведь можно как-то без суда договориться.
— В том-то и загвоздка. Не хочет она идти ни на какие компромиссы. Чувствует за спиной поддержку нефтяника своего, вот и гнет пальцы.
— Конфликтная, однако, персона.
— Она думает, что получит приятное интерактивное дополнение в свою благополучную жизнь. Только Юля забыла, что дети капризничают, болеют, не слушаются. Она сейчас — то, не знает с какого бока к Никите подступиться. Он каменеет при ее попытках сблизится. Вадим говорит, зажимается весь, пугается. А Юлька злится, думает, что это он сына против нее настроил. Короче, трудности у Вадьки …
— Тогда ему нужен адвокат!
— Да консультировался он уже. Жениться ему нужно поскорее. Вот и озадачился поисками потенциальной супруги. Как-то так… — Костя выразительно поднял брови и сделал большие глаза.
— Мексиканские страсти, — в ответ я приложила ладони к щекам и покачала головой.
— И не говори… — сокрушенно вздохнул.
— И не буду! — передразнила его.
С ума сойти, я тут в жбане стыда варюсь, а Вадим с такими переменными в жизни, скорее всего и думать уже забыл, о нашем неслучившемся сексе.
У него проблемы посерьезнее моих, высосанных из мало примечательного события размером с горошину. И раздутых от отсутствия личной жизни в трагедию необъятных размеров. Ну не трахнул меня породистый мужик, на которого запала… Ну да, не вчера запала. Год на него слюни пускаю, правда. Ну веду себя при нем, как слон в посудной лавке.
Оно же само все так получилось!
Да плевать, что найдет себе, как он там сказал, девку. И женится. Зато сын при нем останется, и жена появится. И не будет у тебя Лика даже шанса потрогать, его упругую задницу и ощутить в себе его копулятивный орган. Завидуй молча!
А ты будешь приходить в свою гулкую, унылую, с дизайнерским ремонтом квартиру. В лучшем случае — падать спать, в худшем — придумывать имена кошкам. Только жить они будут только с тобой. Валентайн, похоже обзавелась личной жизнью.
После встречи с подругами, стало совсем тоскливо. Наташка — такая хорошенькая стала. Сколько уж беременных я в силу специфики своей работы перевидела, с уверенностью могу сказать, она- красотка. Вся такая аккуратненькая, сладенькая, мягонькая, как булочка сдобная, так и хочется ткнуть пальцем. Разбрызгивает вокруг себя флюиды умиротворенности и дарит окружающим какую-то добрую энергию, которую невозможно передать словами. Немного ей до декрета осталось, скоро будет с сыном няньчиться. Как Маринка, станет домашней наседкой и заботливой мамочкой.
Вика — уже давно себя Алексею с потрохами отдала. Эти двое, как муравьи, «Все в дом, все в дом!». Работают, ипотеку гасят. Свиридов ее по командировкам мотается, она его ждет, очаг домашний греет. И как к ней не придешь, то пироженками какими-то, то тортиками, то кексиками закормит. И все вкуснющее такое, пальцы в прямом смысле облизывать хочется. И ведь сама печет!
Как же они похожи с сестрой, я их первом классе даже путала, и какие все же разные. Наконец-то и Валюха жизни радоваться начала…а то ведь зациклилась на женатом козле…который ей мозги пудрил, а после разрыва из депрессии два года выползала. А теперь, на горизонте забрезжил мужик. Да еще и не один! Так что наша тихушница, у судьбы в фаворе, в отличие от меня.
И мне до задницы обидно, что несмотря на смазливую внешность, ум, образование, и прочие достоинства, я никому не нужна. И в целом, у меня не было нормальных отношений с мужчиной, после сто лет назад закончившегося романа с Антоном.
И даже сексом со мной, тот кто мне действительно нравится, заняться отказался!
Козел!
7
— Вадим! — привлекая внимание посетителей и девушек в розовых костюмчиках на ресепшне окликает меня голос Лики. — У тебя найдется немного времени? Мне хотелось бы обсудить с тобой один вопрос, — ее глаза сверкают, подбородок упрямо вздернут. Собранная, серьезная. Идеальная, мать ее. Заправляет прядку за ухо, а я жадно слежу за каждым движением. Красивая какая. Как испанская байлаора, на пике страстного танца.
Кожа оливковая, безупречная, брови в разлет, взгляд, из-под распахнутых ресниц, гипнотический. Волосы! Копна каштанового шелка! Представляю, как пальцы зарываются в эту роскошь. Прижать. И впиться ей в губы.
— У меня еще два пациента, — сбросив морок тряхнул головой.
Что за паранойя такая?
Вот не должен я об этом думать. Не должен! Но как вспомню, стройное тело под собой, аккуратную, грудь с тугими сосками…Как терлась, чувственный стон, так все…член живет своей жизнью. Только сейчас она картонная что ли какая-то… и уязвимая. Безумно сексуальна это ее уязвимость. Хочется спасать и геройствовать, как тогда…