— Вадима? — слышу в след ошарашенное.
— Ну да, — оглянувшись, пожимаю плечами. — Мы вместе. Живем. Только не говори пока никому. Мы решили до свадьбы не афишировать.
Ну все! Это бомба! Р-а-з-н-е-с-е-т- в-с-е-м!
Снова подняв Никиту, нажимаю на кнопку. Он ловит выезжающее полотенце. Отрывает, вытирает руки. Бросает в корзину.
— Еще! — командует мне. Нажимаю снова. Все повторяется.
— Еще! — хохочет довольный.
— Все! Я тебя сейчас уроню! Пошли!
Ставлю его на пол. Беру за руку. И под обалдевший провожающий взгляд, мы наконец-то покидаем эту латрину. Да-да, мы сюда по делу заглянули, а не для светской беседы, как в Греции.
И слава Богу, без приключений и пробок, под песенки Детского радио, и жалобное завывание Лимура быстро доезжаем до бабушки с дедушкой. Где нас почему-то встречают встревоженными лицами.
26
— А мы вас заждались, — Ольга Ивановна лохматит Никитины волосы, оглядывая нас. — Уж думали что-то случилось.
— Да мы в магазин заезжали, — виновато оправдываюсь. — Корм Лимуру покупали.
— Ты позвони Вадиму, а-то он отцу телефон оборвал. Волнуется.
Стало понятно почему все переполошились. На сотовом десять пропущенных. Экран беззвучно загорается в моих руках одиннадцатым.
— Лик! Ты почему не берешь?
— Телефон случайно на вибрацию переключился, я не слышала. У нас все нормально. Добрались.
— Ну Слава Богу! — из трубки раздался облегченный выдох
— Мы кота с собой взяли, — робко призналась, закусив губу.
— Ну взяли, и взяли, — судя по голосу вроде не сердится. — Так даже лучше, — поменялся его тон на решительный. — Домой заезжать не придется. Давай, не скучайте там! До завтра! Целую!
Только от одной мысли о поцелуях по телу разлилось тепло, а по лицу расползлась дурацкая улыбка. От его хриплых стонов, сильных ладоней, сжимающих ягодицы, ритмичных движений бедер навстречу. Мелких подрагиваний внутри, и ошеломительного всплеска удовольствия. От всего.
Господи, неужели кто-то вот так и живет. С такими фейерверками на постоянной основе. Задыхаясь от ласк. С током вместо крови от бушующего желания. Захлебываясь, в волнах наслаждения…
— И я тебя!
Непривычно и слышать, и произносить это вслух. Надеюсь, не рдею, как майская роза. Не хватало еще, чтоб родители Вадима обо мне думали, как об озабоченной нимфоманке. Или это уже паранойя?
— Загоняй машину на участок, — распахивая ворота, деловито скомандовал мне Александр Сергеевич. В камуфляжных штанах, потертой футболке под ремень, и резиновых шлепках на босу ногу, он выглядел, как нечто среднее между военным механиком и деревенским мужиком, вышедшим отлить в огород.
Опустив фиксатор в лунку, он подергал створку, проверив надежность. То же самое проделал с другой воротиной. Отряхнув руки, подхватил, путающегося в ногах, но усердно помогающего внука, и с чувством, крепко поцеловал в щеку. Все-таки Вадим больше похож на отца, отметила про себя. Такой же темноволосый, скуластый, с острым спокойным взглядом. Хотя доставшиеся от матери длинные ресницы и полные губы, смягчали черты, придавая ему добродушное выражение, вызывающее, безотчетное доверие. Для врача, это огромный плюс. При прочих и равных условиях, пациенты на интуитивном уровне возвращаются именно к таким. Серьезным, внимательным, не давящим аурой авторитета.
— Молодцы, что приехали. У нас тут хорошо, тихо, спокойно. Солнце, озеро, овощи с грядки. Хоть воздухом чистым подышите.
Снова усевшись за руль, я бросила перед собой озабоченный взгляд. Узко. В городе мне как-то редко приходилось парковаться в боксах, а уж про параллельную парковку, которую я мастерски делала только в восемнадцать и то в автошколе, я вообще никому не рассказываю. Обхожусь без нее. Подальше встану, в темпе пройдусь — здоровее буду. Словно услышав мои мысли, отец Вадима начал мне махать, направляя. Никита радостно ему ассистировал.
Под бдительным контролем двух пар глаз, я легко вкатилась. Вынув переноску с котом, пакеты с продуктами и сумку с вещами закрыла машину. Чувствуя себя неловко, навязчиво. Вадима нет, а я вот она — «здрасти приперлась».
— Ты проходи, не стесняйся! — Александр Сергеевич, забрав у меня пакеты пошел впереди, задавая направление, следя за тем, чтоб я не отстала. Никита уже носился по участку, лупя палкой по земле. Постоянно оборачиваясь на нас.
Перед домом я выпустила, а вернее вытряхнула Лимура. Он из горделивого хозяина жизни превратился в испуганного невротика, который прижавшись к земле подполз к входной двери и начал жалобно мяукать.