— И что ты ответил? — загрузив в посудомойку тарелки, Лика встала между моих разведенных бедер, прислонив голову к своему животу, стала легонько водить мне по спине ногтями. Господи, какой же кайф!
— Сказал, что если Никита захочет, и она мне не испортит ребенка деньгами, то не против.
— Вот, что делает с людьми ветрянка животворящая! — хмыкнув, потянула за волосы и запрокинув голову, с озорными искорками заглянула в глаза. — Стриптиз будешь мне танцевать пока Никиты не будет?!
— Да я хоть сейчас готов, — обхватив руками за талию впечатал в себя.
— О не-е-ет! — она расхохоталась. — Во-первых у нас еще ребенок не спит. А во — вторых, боюсь моя нежная психика не выдержит такого зрелища. Особенно финала с оголением задницы…
— Я могу передом, там все гораздо лучше!
— Господи, как же я рада! — присела ко мне на коленку, обвила шею руками, уткнулась в плечо. — Поверить не могу, что все наконец-то закончилось. Больше не нужно гадать, что у нее на уме. Оглядываться. Бояться телефонных звонков.
— Как ты там говорила…как бензин в баке?
— Это меня от страха несло…
— Спасибо, Лик.
— Да за что?
— За умение быть чуткой. Слушать и слышать. За терпение. За Никиту. За все.
Эпилог 1
Подкидываю вверх Никитоса, ловлю, и тут же окунаю с головой в бассейн. Вынырнув он отфыркивается, бьет по воде руками, радостно верещит
— Еще! Пап, еще!
— Может чего-нибудь пожуем?
Морщит нос, демонстрируя всем своим видом, что еда его совсем не интересует. Подтягиваю к себе, он карабкается по мне и оказывается на руках. Вокруг стоит визг и хохот. Дети, поднимая фонтаны брызг, носятся, прыгают бомбочкой, шутливо толкаются под зонтиками с водопадом.
— Смотри, Лика картошку фри и бургеры принесла. Пойдем, немножко погреемся. Маме заодно фотографии отправим.
Пока Лике в СПА делали массаж, мы почти час плескались в бассейне. Вроде ничего сложного, а я умотался. Глаз не отвести. Все время в неусыпной бдительности — где оранжевые шорты. Тут вылавливал, там подхватывал, здесь — оттеснял мальчишек постарше, чтоб случайно не врезались.
Солнце вовсю хозяйничает на небе. Прижимаю сына к себе, шагая по обжигающе горячей плитке. До спасительной тени метров двадцать. Там, под навесом из пальмовых ветвей, тридцатиградусная жара ощущалась приятней. От рассвета до заката здесь бурно кипела жизнь. Родители, тюленя на лежаках, присматривали за детьми, молодежь — тусовалась и потягивала алкоголь у стойки, утопающего в зелени бара.
Но мы большую часть дня пролеживали бока на шезлонгах рядом с морем. Мягкий ветерок ласкал кожу, волны с легким плеском накатывали на песчаный пляж, иногда обдавая ноги долетающими брызгами и убаюкивая своим размеренным ритмом. Когда Никитосу наедал примелькавшийся пейзаж, перебирались к бассейну или устраивали променад по побережью, подкармливая, вездесущих медитирующих индогов. А ночами…наступало взрослое время. С тихими стонами, призывным запахом тел, ласками, заставляющими гореть изнутри.
Ее пальцы — комкающие простыни, мои, — стягивающие на затылке роскошные волосы. Самые откровенные моменты, которые рождались наедине.
Наши языки встречались, пальцы смыкались в замок, тела сплетались, вызывая дикое желание, разжигали страсть. Лаская друг друга, мы перекатывались, опаляя дыханием, вжимались, ощущая ответную дрожь нетерпения. Я брал ее жадно, она отдавалась, открывая себя для меня.
Одно целое. Разделенное удовольствие. Сжавшаяся до размеров кровати, вселенная…
— Наплавались? — Лика заботливо закутала Никиту полотенцем. Загорелая, стройная, с мягкими изгибами тела, в желтом раздельном купальнике и белой шляпе в ковбойском стиле, она притягивала взгляды. Ноги от ушей! Королевская осанка. На пояснице — ямочки, точеная талия… На нее западали мужики, всех мастей и возрастов. Ей улыбались, делали комплименты… Но в ответ на попытки привлечь внимание, она, демонстрировала обручальное кольцо, предостерегающе останавливала взглядом. На корню отсекая попытки сближения.
А меня, раздирало острое желание, дать в рожу, пустившему на мою женщину слюни, идиоту. Сдерживая порывы сказать пару ласковых, Лика брала в ладони мое лицо, и никого не стесняясь, целовала так … что посторонние мысли переставали тревожить. Из адекватных стучала только одна «Куда прямщас пристроить Никитоса?» А обнаглевший воздыхатель, если и продолжал наблюдать, то теперь с завистью и пониманием, что эта провокаторша хочет меня. Спит со мной. И ей нравится, то, что я делаю с ней.