Доведено было дело до претензий на репарации в пользу Речи Посполитой и от России — главной наследницы того самого Советского Союза, войска которого изгнали гитлеровцев из надвислянского края. Сформулированный в Варшаве «специальный довод», касающийся обоснованности требуемых выплат и от Москвы, базируется уже не на реальных материальных потерях, а на гипотетических. Мол, следует представить, какой развитой теперь была бы Польша в результате более полного проявления талантов ее граждан, не будь политического и морального гнета, длившегося в течение нескольких десятилетий «советской оккупации». В стороне осталось то, что в социалистические времена Речь Посполитая отнюдь не относилась к отсталым государствам, а обладала весьма ценными для всего мирового хозяйства производствами, являясь, например, одним из флагманов европейского судостроения, от которого теперь остались рожки да ножки. На гданьских верфях ежегодно строилось по три десятка судов, общей грузоподъемностью до полумиллиона тонн. Весьма крупным заказчиком, если не самым крупным, был Советский Союз.
Нельзя не вспомнить в этой же связи, что и польское искусство — кино, театр, литература — наибольшую европейскую и даже мировую известность получило в те самые «подсоветские» годы. Анджей Вайда, работавший во время гитлеровской оккупации грузчиком и кладовщиком в немецких мастерских, о чем сообщают и польские энциклопедии, никак не стал бы знаменитым на весь мир польским кинорежиссером, не поставил бы свои шедевральные фильмы «Канал», «Пепел и алмаз», «Пепел», не приди те самые Советы. Никто не знал бы и о таких великолепных актерах, как Беата Тышкевич, Даниэль Ольбрыхский, Збигнев Цыбульский, Пола Ракса, Франтишек Печка, Збигнев Запасевич, Витольд Пыркош и иже, иже, иже с ними. Пусть не всегда эти видные в киноискусстве люди добрым словом вспоминают о социалистических временах, которые, образно говоря, в Польше уже превратились в пепел, но алмазами они стали именно тогда. И навсегда.
Тем не менее, по ходу начатого процесса обвинение в советском угнетении поляков становилось все более жестким. Аспирант факультета права и администрации Варшавского университета Михал Патрик Садловский исходит из уверенности, что для Польши «период после 1944 года олицетворял абсолютную потерю независимости, подчинение и полный разрыв с культурой широко понимаемого Запада, чьей неотъемлемой частью являлась польская культура». При этом он не уточнил, какую степень независимости поляки имели в годы гитлеровской оккупации, ведь примерно половина их коронных польских земель была включена непосредственно в состав Рейха, за их счет было создано две новые германские провинции, а также увеличена территория Восточной Пруссии и Силезии. Нет оснований назвать воплощением польскости и Generalgouvernement fur die bezetzen polnischen Gebite, то есть Генерал-губернаторство, по велению Гитлера появившееся на остальных оккупированных польских землях во главе с Гансом Франком, повешенным впоследствии по решению Нюрнбергского трибунала. Польское искусство, литература, наука в культуру «широко понимаемого Запада» там тоже не могли вписаться, так как приговорены были к исчезновению. Официальным языком в генерал-губернаторстве был немецкий, напоминает и польский исследователь Кшиштоф Пилявски, законы — тоже, однако его жители в большинстве своем не имели германского гражданства, школы должны были «готовить низкоквалифицированную рабочую силу, обслуживающую немцев». Уже 23 ноября 1939 года нацистские оккупационные власти приняли документ, в котором говорилось, что на польских территориях «университеты и иные высшие учебные заведения, а также средние школы… должны быть полностью закрыты». Полякам «можно разрешить только начальные школы, которые должны учить лишь самым простейшим вещам: умению считать, читать, писать». Следующий документ того же толка, принятый гитлеровцами 15 мая 1940 года, уже устанавливал, что поляков достаточно научить считать до 500 и написать свою фамилию. Умение читать становилось для них не обязательным. На тех землях, которые были включены в пределы самого Рейха, сокращение польского населения «немецкие оккупанты начали уже под конец 1939 г.», отметил Яцек Цезары Каминьски в своей публикации «Убить столицу Польши» в журнале «Przegląd» в феврале 2020‑го. В течение буквально нескольких месяцев — к марту 1940 года — в генерал-губернаторство было выслано «около 400 тыс. поляков». Однако и генерал-губернаторство «должно было стать для них только одним из этапов в путешествии», поскольку «Гитлер решительно настроен в течение 15–20 лет превратить этот край в чисто немецкий». Так что по главной сути «широко понимаемому Западу» предстояло вовсе обходиться без польской культуры, что неизбежно и произошло бы, если бы уровень польской образованности и судьбу поляков в целом продолжил определять Третий рейх.