— Однако, принцесса, ты классно выглядишь. Просто дух захватывает.
Кейси медленно повернулась вокруг себя, приподнявшись на носочки белых сапожек из оленьей кожи, демонстрируя во всей красе свою достигающую верхнего края голенищ изящную бирюзовую юбку с бахромой по бокам. Ее невероятно тонкую талию стягивал пояс из серебристых бляшек. Блузка тоже была отделана бахромой на рукавах и имели на груди вырез в форме сердечка, слишком открытый, по мнению Дейра, особенно если учесть, что Кейси ничего не надела под блузку.
— Наряд хоть куда. Ты бесподобна. — «Бесподобна — не то слово», — подумал Дейр. Наряд выгодно подчеркивал изумрудную зелень глаз Кейси.
Ее свободно падавшие на плечи огненно-рыжие волосы выглядели достаточно взъерошенными, чтобы побудить мужчину к активным действиям. Влажные алые губы, казалось, молили о поцелуях. Вместо этого Дейр глубоко вздохнул и заставил себя улыбнуться.
Кейси едва не растаяла от этой неспешной сексуальной улыбки. Звука голоса Дейра оказалось достаточно, чтобы у нее в груди вспыхнул пожар. Задрожавшей рукой она протянула ему отделанное серебром ожерелье с бирюзой.
— Я не могу застегнуть его. Ты не поможешь?
Дейр взял у нее ожерелье, и Кейси наклонилась к нему, убрав волосы с шеи. Ее кожа была на ощупь теплой и мягкой. На Дейра пахнуло свежим приятным запахом, словно ветерок донес до него аромат луговых цветов. Он заметил сбоку на шее Кейси небольшую родинку и внезапно вспомнил, где нашел у нее однажды другую — на внутренней стороне бедра. Никто никогда не видел этой тайной красивой отметины… кроме него, подозревал Дейр. Мысль вызвала дрожь в пальцах, невероятно затруднившую выполнение порученного ему простого задания.
— Дейр, что ты возишься? — проявила законное нетерпение Кейси.
— Застежка маленькая, а у меня слишком толстые пальцы, — пробормотал он, стараясь сконцентрироваться на том, чтобы продеть крючок в петельку. Слава Богу, сейчас у него не ожидается извержение бурного фонтана, иносказательно подумал Дейр с долей юмора, защелкнув наконец застежку. Он осторожно распутал обвившуюся вокруг цепочки прядь волос Кейси. Она подняла голову и спросила с улыбкой:
— Узнаешь?
— Что? — не понял Дейр, слишком взволнованный близостью Кейси, чтобы думать о чем-то еще.
— Ожерелье. Ты подарил его мне на Рождество два года назад.
— Да, теперь вспоминаю. Я купил его во время транзитной посадки в Стамбуле.
Кейси покосилась на колени Дейра, но решила, что лучше сесть на стул. Выдвинув стул из-за стола, она села и стала смотреть на Дейра, заметив, что его джинсовая рубашка взмокла от пота, волосы растрепаны ветром, а лицо покрывает вечный бронзовый загар. До чего же он красив, подумала она и глубоко вздохнула, стремясь подавить зашевелившееся желание, грозившее захлестнуть ее с головой.
— Ты присылал мне подарки практически из всех стран мира. И не только мне. Ты завалил подарками всю семью, и каждый подарок ты выбирал, помня о вкусах того, кому его дарил. И не обязательно к какому-то особому дню — нашим дням рождения или Рождеству, ты нередко присылал всем подарки просто так. Почему, Дейр?
— Я очень скучал по всем вам, — просто ответил Дейр. — И часто думал о тебе, поэтому, когда видел что-нибудь, что, казалось, говорило: «Это предназначено для Кейси… или для Мадре», я покупал это вам в подарок и посылал домой. Так я мог стать хоть как-то ближе к вам.
— Тебе было одиноко, да? Я только теперь это поняла.
Кейси становится чересчур проницательной, с испугом подумал Дейр. Если так пойдет и дальше, она скоро догадается о его истинных чувствах, которые он старательно прятал от нее. Развернув кресло к холодильнику, он открыл дверцу и налил себе стакан охлажденного чая. Когда Кейси отказалась от его молчаливого предложения налить и ей стакан, он поставил графин обратно в холодильник, закрыл его и отпил глоток чая.
Кейси смотрела, как он пьет, загипнотизированная движениями его адамова яблока и сокращениями мощных шейных мышц. Почему, черт возьми, это зрелище кажется ей таким сексуальным, удивилась она, затем заставила себя мысленно вернуться к своему недавнему открытию.
— В юности я считала, что вы с папой очень счастливые люди. Как же, вы путешествовали по всему миру, занимались захватывающим делом, были на короткой ноге с разными президентами, шейхами и другими богатыми и могущественными шишками. Но потом, в то лето, когда мне уже было восемнадцать — это когда умерла мама, — ты взял меня с собой в одну из своих командировок, и я поняла, что в вашей жизни нет ничего привлекательного. Что это сплошная грязь, опасность и тяжелая нудная работа.