Наиболее оптимальными методами был «допрос с пристрастием», как нежно называли это мракоборцы. Во все времена можно было найти пару человек, худо-бедно владеющих легилименцией. Впрочем, после нескольких суток особых условий, считать мысли подозреваемого не составляло труда. Частенько этим занимались «должники» Министерства и аврората в частности — вместо заключения им предлагали тесное сотрудничество на определенный предполагаемым приговором срок. Конечно же дураков, способных отказаться, не было, поэтому недостатка в мозгоколупателях министерские не знали во все времена.
С удивлением я узнал, что и Дамблдор и Снейп участвовали в предложенной программе. Дамблдор, естественно, на добровольных началах. Хотя, мне кажется, так он просто добывал полезную для себя информацию. Снейп же отрабатывал повинность. Видимо еще и из-за этого он был такой нервный. После назначения на должность директора Хогвартса с него сняли все долги, а я-то все гадал, чего это он так вмиг подобрел?..
Люциус положил передо мной пергамент, исписанный явно самопишущим пером, помеченный большим красным крестом — только для своих, а это значит, что ни в один официальный отчет эта бумага не может быть подкреплена. Не знаю почему, но официально допрос с использованием легилименции запрещен еще со дня основания Министерства Магии. Может быть все дело в том, что сами власть имущие не хотели, чтобы в случае чего их секреты выплыли наружу, а может быть из-за того, что это не слишком уж отличается от Сыворотки правды. Я до сих пор с содроганием вспоминаю наши «сеансы» со Снейпом. Видимо он не отличался чуткостью из-за частого контакта с криминальными личностями на неправомерных допросах, и для меня не стал делать послаблений. Эгоистичная слизеринская сволота!
Сеанс легилименции, естественно незаконный, подтверждал, что парень принял метку практически перед нападением и не совсем по доброй воле. Хотя выбор был — смерть, но ему хотелось жить, и он согласился, поддавшись обещаниям беспечной жизни после операции по захвату
Министерства. Как по мне так Темный лорд умел быть убедительным, когда хотел. Не зря же за ним пошел весь цвет магического мира.
Мы заслушали несколько десятков свидетелей, растянув таким образом суд на два часа, но так и не пришли к решению — первое дело далось нелегко, поэтому Люциус перенес заключительное слушание и вынос приговора на неделю. Это давало отсрочку, чтобы подумать и взвесить все «за» и «против», собрать дополнительные сведения, еще раз допросить всех пойманных с поличным Пожирателей, вызвать для допроса бывших подозреваемых. Но я уже знал, что парня не оправдают, даже если он невиновен — разъяренной толпе нужна кровь, а газетчикам — очередная сенсация.
В голову закралась еще одна тема для рассуждений: почему «бывшие» Пожиратели не явились на зов Господина? Да и был ли этот зов, ведь выглядели все они крайне удивленными.
-
«Блик» встречал нас оглушающей музыкой и густым, искусственным туманом. Нас провели в одну из кабинок, стол уже был заставлен бутылками с алкоголем и разными закусками — сегодня мы отмечали день рождения Джастина. Почему он решил отпраздновать здесь, я не знал, но догадывался. У меня сегодня тоже был повод напиться — мистеру Гордону, молодому Пожирателю, вынесли обвинительный приговор. Собственно приговорили его к поцелую дементора.
Мы с Люциусом обсуждали варианты. Он был довольно убедителен, назвав причины такого жестокого приговора: во-первых, этот парень больше никогда не сможет совершить преступление; во-вторых, народ успокоится; в-третьих, мы сэкономим бюджет на содержании пожизненно осужденного. Естественно мы долго спорили, я изложил самую суть, ведь рассуждая мы зашли в такие дебри, что начинал плавиться мозг и до меня, наконец, дошло, почему Люциусу удается вывернуться практически из любой ситуации. В конечном итоге я согласился с его доводами. Это было проще всего, ведь Люциус мог зайти и с другой стороны. Более физической. Меня этот вариант не устраивал вовсе, ведь для себя я решил, что время подобных экспериментов давно прошло и отныне я гетеросексуален. По крайней мере я надеюсь на это.
Гордона в любом случае бы посадили, даже если лет на двадцать, то что у него будет за жизнь после отсидки? Убить его показалось мне более гуманным, ведь он уже не в своем уме, а после нескольких лет заключения он и вовсе обезумеет. Ты можешь со мной не согласиться, но это не значит, что я не прав. К тому же Люциус довольно неплохо разбирается в людях и может просчитать дальнейшие их действия и реакции. В большинстве случаев.
На этот раз в клуб пришел и Оливер Риверс — наш бывший однокурсник. Как и Джастин он учился на Пуффендуе, так что они отлично спелись. Мои новые американские друзья тоже присутствовали на праздновании и, как и в прошлый раз, употребляли мы не только алкоголь.
Недавно на меня наткнулась Сьюзен Боунс и как раз в тот момент, когда я вдыхал наркотик. Слово за слово и она уже просит координаты моего поставщика. Действовать пришлось через Джастина, а тот в свою очередь передал мне слова Джима о том, что если у меня будут еще клиенты, он готов «дарить» мне волшебный кокаин. У нас в Министерстве множество невротиков и параноиков, которым просто необходимо расслабиться, так что помимо Боунс за прошедшую неделю я нашел еще троих. Я мог позволить себе покупать кокаин, но получать его практически просто так было куда приятнее.
-
Я уже давно так не напивался, поэтому несколько удивился тому, что будил меня не домовик и не нежный поцелуй продажной женщины, а хлесткие удары по лицу. Сначала мне было неясно кто передо мной, но когда «будильник» прервался, я наконец смог прийти в себя и рассмотреть, кто вообще посмел.
Думаю я удивился бы меньше, обнаружив на себе гигантского осьминога, но это был Гермиона.
— Миона? Что происходит?
Она разрешила себя так называть потому что я все время путался и она была для меня то Гермионой, то Митродорой. Это сокращение показалось ей наиболее оптимальным вариантом.
— Ты свинья, Гарри Поттер! — прорычала она. — Ты знаешь об этом?
Я догадывался, но точно не знал, потому что так меня еще не обзывали. Вроде бы.
— Что случилось-то? — растеряно спросил я. — С чего вдруг такие нежности с утра пораньше?
— Хочешь сказать, ты не помнишь? — нахмурилась она.
— Помню как начинал пить, но как попал сюда — нет, — честно признался я.
— Я всегда знала, что ты не совсем нормален, но чтобы настолько, — округлила глаза Гермиона.
— А есть что-нибудь от последствий моей бурной ночи?
— Умывайся и спускайся вниз, — ответила она. — Надеюсь дорогу туда ты не забыл.
Чай был превосходным, но хотелось антипохмельного зелья. Ударную дозу. Голова гудела, а глаза так и норовили выпасть из орбит и укатиться за чудесный столик ручной работы, который я подарил Мионе на недавний день рождения. На этот раз меня радовала ее молчаливость, ведь каждое слово сейчас отдавалось в моей голове, подобно ударам половника по пустой кастрюле. Часы показывали пять двадцать. Судя по освещению за окном и чашке чая в моей руке, сейчас вечер.
— Антипохмельного в доме не держим, — прервала тишину Гермиона.
— Ничего, дома выпью, — отмахнулся я. — Мне, наверное, пора. За выходные нужно просмотреть бумаги, в понедельник состоится еще один суд.
— Понедельник уже завтра, — немного погодя заметила Гермиона.
Я не поперхнулся чаем только потому, что уже допил его. Праздновать мы начинали в пятницу, получается, я не помню почти двое суток собственной жизни. До такого я еще ни разу не допивался. В комнате повисло молчание. Я обдумывал, что мог сотворить за это время, а Миона наверняка думала о том, какой я остолоп.
— Ты вывалился из камина в шестом часу утра, — вновь заговорила Гермиона. — Пел песни, точнее горланил, расплескал на мой любимый ковер бренди, а потом завалил меня комплиментами и полез целоваться. Предлагал устранить Ярослава и пожениться. Сказал, что у нас будут потрясающие дети — красивые и умные, как я и богатые, как ты.