-
Кровь медленно стекала с моих пальцев. Ощущение не самое приятное на свете. Даже спустя годы невозможно привыкнуть к липкой горячей текстуре крови. Многие считают, что маги и маглы одинаковы как внешне, так и внутренне. Это не совсем так. Волшебная кровь другая на ощупь. Она горячее. Может быть поэтому волшебники простужаются гораздо реже, чем обычные люди? Помню, когда я вынырнул из Черного озера, меня сковал холод по рукам и ногам. Именно в тот момент я понял выражение «Зуб на зуб не попадает». Но вот что удивительно — я не заболел. На следующее утро я даже удивился, что у меня ничего не болит, а тело не пылает огнем. Может быть именно особенная кровь помогает моим жертвам держаться до последнего. Когда я пытал своего первого волшебника, то был слегка удивлен тем, что он оставался в сознании довольно долго, в отличие от маглов. Обычных людей приходилось опаивать зельями и окутывать целой сетью заклинаний, иначе сердце не выдерживало нагрузки. Исключением было несколько магловских женщин, которых я пытал не прибегая к волшебству. Вот уж где была железная воля к жизни.
В остальном же между нами нет никакой разницы — говно волшебников воняет так же противно, орут они так же громко, как и маглы и молят о пощаде, блюют, когда я демонстрирую им части их собственных тел. Иногда, когда у меня в запасе достаточно времени, я подвешиваю зеркало так, чтобы жертва могла наблюдать за моими манипуляциями. Перед этим лучше подержать ее несколько дней без еды и воды, чтобы желудок остался пустым и не было сил сопротивляться. А еще после небольшой голодовки кожа отделяется от тела лучше, особенно у упитанных. Это моя любимая часть. Когда у меня хорошее настроение, что в последнее время случается все реже, я приказываю своим жертвам улыбаться и напевать для меня забавные песенки, пока я кромсаю их тела. Это крайне забавно.
Вот и сейчас тучного вида мужчина неестественно весело напевает:
-…Крошка Вилли Винки
Ходит и глядит:
Кто не снял ботинки,
Кто ещё не спит?..
Вообще я предпочитаю работать с мягкими тканями, так как кости, как у маглов, так и волшебников, довольно крепкие. На этот раз я изменил сам себе, взявшись за более серьезные инструменты. Скажу больше — я даже не побоялся замарать палочку в крови.
С влажным сочным хрустом ребра на спине лопнули по оставленным ранее насечкам возле позвоночника и с еще более омерзительными звуками разошлись в сторону, открывая вид на раздувающиеся легкие моей очередной жертвы. Всего несколько новых пасов остановили кровь и создали благоприятные условия для дальнейшей жизнедеятельности. Сегодня мне хотелось сотворить нечто прекрасное и удивительное. По моему собственному мнению, в последнее время все мои работы так или иначе являлись копией предыдущей. Особенно меня угнетал тот факт, что первым пунктом в моих работах было снятие кожи. Не поверишь, но я насобирал ее столько, что действительно хватит на палатку.
Мерно вздымающиеся и опускающиеся легкие завораживали, вводили меня в глубокую задумчивость, так что я усилием воли оторвался от созерцания этой поистине чудесной картины и улыбнулся толстяку, встретив его взгляд в зеркале.
Работы у Черных Вестников было много, так что у меня хватало подопытных кроликов для все новых и новых изощренных убийств, которые с каждым разом все больше напоминали исследования. Я мог разобрать человека по частям, практически не глядя. Если бы мне хватило человеколюбия, из меня вышел бы неплохой хирург. На крайний случай патологоанатом.
В библиотеке деда имелся целый стеллаж, отведенный под медицинские трактаты. Немного покопавшись, я понял, что это весьма ценные знания как в плане спасения чьей-либо жизни, так и в умерщвлении.
Легкие толстяка воспарили над развороченной грудной клеткой и улеглись на плечах, окруженные едва заметным маревом. Передо мной осталась практически чистая полость, которую я собирался заполнить.
Я вскрыл одну из урночек с мелочью. Монет оказалось не так уж много, так что пришлось увеличить их численность, просто скопировав. Такое заклинание продержится несколько дней. Вполне достаточно.
— Угощайся, — я поставил перед ним кубок, наполненный доверху деньгам.
Толстяк без лишних слов начал глотать монеты одну за другой, в перерывах напевая детские песенки ни о чем. Я оглядел всю картину в целом, то остался не совсем доволен. Не доставало несколько штрихов, чтобы композиция была завершена. Толстяк таращился на меня с улыбкой своими бледно-голубыми глазками и мне это не нравилось.
— Дай мне твои глаза, — я протянул к нему руку.
Должен признать, что человек, распевающий детские песни и вырывающий собственные глазные яблоки, выглядит довольно жутко. Даже для меня. Пришлось помочь бедняге остановить кровотечение, и только после этого снова взяться за работу.
Оглядев свою жертву я решил, что одежда будет лишней и просто удалил ее. Работать с нагим телом намного легче, ведь так доступ открыт абсолютно ко всему. Еще ни разу в своей жизни я не занимался кастрацией, но все бывает впервые. Это оказалось не так уж сложно. Почему-то мне казалось, что яички должны быть обязательно желтого цвета, как куриный желток, но они оказались кремовыми со множеством капилляров, что делало их больше розовыми. Добытые ранее глаза я поместил в аккуратные разрезы мошонки, оставив рану не закрытой так, чтобы зрачки выглядывали наружу, словно он все смотрит ими. Яички же заняли пустующее место в глазницах.
Меня беспокоило пустующее место в грудине, так что я решил заполнить его оставшейся мелочью и закрепил монеты при помощи магии, чтобы они не высыпались. Слушать дурацкие песни больше не хотелось, так что губы его уже через секунду склеились и все, что он мог — это мычать.
— Встань и подойди к алтарю, — приказал я.
Мужик на ощупь стал пробираться к нужному месту. Даже упал, потеряв по дороге одно глазное яблок, так что пришлось срочно «ремонтировать» свою работу. При каждом шаге монетки забавно позвякивали внутри него, а ребра, словно крылья, покачивались, создавая иллюзию полета. Я поставил его на колени в молитвенной позе прямо перед алтарем. Безмолвный ангел. Толстоват, конечно, но общая композиция выглядит неплохо. Легкие на его плечах продолжали работать. Чары, поддерживающие в нем жизнь разрушатся примерно через сутки, но вся прелесть в том, что как только маглы начнут пытаться спасти его никчемную жизнь, эти же самые чары начнут его убивать. Увы, магия и магловская техника не совместимы.
-
Проснулся я ближе к вечеру. Точнее меня разбудил шлепок по лицу. Надо мной возвышался дед, лицо его выглядело непроницаемым, но я уже и так догадался, что он крайне недоволен. Либо сильно устал.
— Жду тебя в гостиной, — сказал он и вышел из спальни.
Вчера я снова не мог уснуть, так что пришлось прибегнуть к давно проверенному способу — напиться. На моей груди осталась лежать газета. Обычная, магловская, с цветной передовицей на которой большими буквами значилось: «Акт вандализма и зверское убийство священнослужителя в местечковой приходской церкви (подробности на странице 3)». На третьей странице я увидел то, чего никак не ожидал. Убийство, что приснилось мне этой ночью оказалось намного более реальным, чем я мог предположить.
— Я не буду спрашивать тебя где ты шлялся эти три дня, потому как знаю. Однако ответь мне на один вопрос: Зачем ты убил того священника?
— Я не убивал его, — ответил я, присаживаясь в кресло напротив.
— Действительно, но ты создал все условия, чтобы маглы сами убили его. Так за что?
В газете не было видно лица погибшего, но я отлично запомнил внешность, когда убивал его в своем сне. Якобы сне, как оказалось все случилось на самом деле. Все это начинало мешать мне. Провалы в памяти стали длиннее. Если раньше я не помнил только одну ночь, то теперь выпадали несколько суток. Получается, что все это время я не спал, а пил и, с большой вероятностью, закидывался героином. Если бы в этот период не случалось ничего из ряда вон выходящего, это бы не насторожило меня, но подобный расклад вызывал беспокойство. На что я еще способен, прибывая в дурмане? Николас все еще ждал ответа, так что, глубоко вздохнув, я начал: